Особую проблему представляло бомбометание — при выполнении бомбометания бомбами ОДАБ-500 экипажи стратегов подвергались значительному риску, ведь максимальная высота бомбометания для этого боеприпаса — одна тысяча сто метров. Это в пределах досягаемости не только зенитных установок — но и пулемета ДШК, против которого у стратегов защиты не было. Поэтому — особое внимание на подход и отход, местность гористая и крайне сложная. Идущие перед ними Су-17 с Джелалабада подсветят ключевые точки САБами, но дальше расчет только на самих себя. Хорошо что Ту22 М3 мог летать едва ли не в режиме автоматического огибания местности за счет современного радиоэлектронного оборудования.

Тем не менее — задача, поставленная перед экипажами стратегов, была сложной и рискованной.

Взлетали уже в ночь, первые машины вышли на взлетку, когда на часах командира стрелки сошлись ровно на цифре двенадцать. Одна за другой, строгой красоты стальные птицы, изрыгая из сопел реактивное, голубое, горелочное пламя, уходили в темные небеса.

Лететь было совсем близко, эти стратеги создавались для рискованных бросков через прикрытый системами ПВО и НАТОвскими истребителями континент, для запусков ракет над Тихим океаном — здесь же цель была рядом, их использовали только как грузовики, способные донеси до цели как можно больше бомбового груза. В ночном афганском небе было тесно, то тут, то там — просверкивали огоньки реактивного выхлопа, светились алые вспышки ходовых и проблесковых огней. Эскадрилья за эскадрильей, полк за полком собирались в афганском небе, чтобы раз и навсегда решить проблему Хоста, чтобы больше никто и думать не смел прийти на эту землю с оружием. Долгие месяцы национального примирения показали, что исламские экстремисты понимают только язык силы.

Старики Ту-16, неторопливо вышли на цель первыми, начали подсвечивать ее САБами, с земли контролировали сброс, чтобы фугаски и ОДАБы легли точно по цели. Вверх, в темное ночное небо, гудящее, присматривающееся — потянулись алые трассы зенитных пулеметов и пушек, полетели Стингеры, те что еще остались. Старые Тушки, специально для таких условий оборудованные учетверенными запасами тепловых ловушек щедро отстреливали их, ало-горячие шары разлетались фейерверком, падали к земле, догорая — и ночь стала уступать, отступать перед феерией света, перед победителями тьмы.

Машины с Мары заходили на цель первыми, ревущие моторами ракетоносцы шли тройками, выходя в обозначенные квадраты. Раскрывали люки — и наружу, в разогнанный светом сумрак валилась смерть.

И горы вскипали. Горы не видели никогда ничего подобного, машины шли конвейером, их потряхивало в потоках раскаленного воздуха, восходившего от гор. Первые машины накрыли цель ковром ОДАБов и они выпили весь воздух, впервые за все время компании ОДАБы применялись столь массово, десятками. Это было повторение британских бомбардировок Германии во время второй мировой — когда тяжелые бомбы «взрыхляли» город, выбивали стекла и срывали крыши, а потом дождь термитных, зажигательных — поджигал его и город пылал, огонь в центре выпивал весь воздух и людей на окраинах, пожарных, пытавшихся что-то спасти, огненные вихри затягивали в огонь. Здесь, вместо устаревших «термиток» использовались бомбы объемного взрыва, создававшие в эпицентре температуру до двух тысяч градусов.