|
Я повел носом, что за вонь, в удивлении оглянулся. Одна из баб зло крикнула мне: – Тебе повезло, в другом лифте ехал! – А что там? – спросил я. – Опять насрали? – Куда вахтерша смотрит! – закричала она снова. – Почему домовой комитет спит? За что деньги платим? – Надо замок на двери, – сказал я и прошел мимо. – А то эти бомжи достали… Вахтерша услышала, заорала, что бомжей и на порог не пускает, но я уже не слышал, с усилием отодвинул створку толстой металлической двери с кодовым замком и почти сразу наступил на мелкие осколки разбитой бутылки. Крупные кто-то ногой отгреб в сторону, по обе стороны от двери их куча, сильно пахнет дешевым пивом. Дверь расписана матерными словами, металлические поручни крыльца как будто кто-то грыз, а все три ступени пощерблены, хотя дому всего два года. Сегодня суббота, на работу не только мне топать не приходится, но и другим, хотя когда я смотрю на Москву, то кажется, что никто вообще не работает: в будние и выходные одинаково не протолпиться через эту тупую галдящую массу на улицах, в магазинах и даже в редких сквериках. Из дверей небольшого магазинчика напротив выскочила Люська, девчонка нашей компашки, помчалась вприпрыжку, размахивая переполненным пластмассовым пакетом, веселая и беспечная. Короткая юбочка задорно развевается, белые кроссовки мелькают, как взлетающие бабочки-капустницы. Ребята говорят, что она никогда не надевает трусики, хотя это, конечно, брехня, это говорят те подростки, не знающие еще про менструации. Правда, я сам видел, остановившись под решетчатой лестницей на эстакадное метро, что трусиков на ней в тот день не было, но сейчас это просто мода, ничего особенно крутого, однако если подумать, то можно кое-что заделать в этой области такое, что закачаемся. Я пошел наперерез, перехватить не успел, она пробежала в пяти шагах, я крикнул: – Люська! Она обернулась, веселая, довольная, спросила задорно: – Че? Я даже залюбовался ее наивной мордочкой с огромным ртом, где очень полные и слегка вытянутые вперед, как для поцелуя, губы занимают втрое больше места, чем принято, крупные глаза и удивленно вскинутые брови, но когда она в самом деле удивляется, брови залезают еще выше, прячась под ровную челочку. Абсолютно чистая и ровная кожа натянута настолько туго, что не обвиснет даже в столетнем возрасте. – Покажи сиськи, – попросил я. Она одной рукой с готовностью задрала майку, другая рука занята пакетом, посмотрела хитро. – Классные сиськи, – сказал я искренне, и Люська видела, что говорю правду. – Просто суперские… А вагину? Она быстро оглянулась по сторонам, с хитренькой мордочкой приподняла юбочку. Там у нее ни волоска, нежное и чистенькое, губы толстые без всякого геля, Люська из бедной семьи, а та процедура стоит дорого, внутренние половые губы вот прямо сейчас провокационно и зовуще выдвинулись, красные и на глазах наливающиеся розовым жаром. – Класс, – определил я. – Слушай, давай завтра сгоняем в парк? Я видел, ты ездила как-то с Эдиком. У тебя хороший велик. Она опустила юбочку, глаза стали серьезными, спросила живо: – А кто будет еще? Вдвоем скучно. – Будет Данил, Василек и мы с тобой, – сказал я. – Может быть, еще и Зяму выпустят на волю. – А-а-а, – сказала она, – веселые парни… А что в парке делать? Сосать у всех не буду, учти. Я великодушно отмахнулся. |
