То, что сделал Пушкин в ответ, не укладывалось ни в какое понимание: он поинтересовался, сколько будущей теще нужно на спешное шитье приданого? Наталья Ивановна бодро загнула сумму, которая должна бы отвратить неугодного ей зятя:

– Одиннадцать тысяч.

Видно, тогда он и сел за карточный стол в надежде на везение. Только какое может быть везение у влюбленного поэта, играющего с профессиональными картежниками? В результате долг в 25 000 рублей на два года.

И все равно не отступил, заложил все, что можно, долг не погасил, но хоть на женитьбу наскреб. С одной стороны, настойчивость жениха матери невесты была приятна, с другой – надежду все же отвязаться от нежелательного зятя Наталья Ивановна не оставляла.

Екатерина Ивановна Загряжская, фрейлина императрицы, жила одна, а потому снимать дачу только себе было нелепо, в тот год она проводила лето на даче у княгини Полье. Дамы сидели, обсуждая вести из Москвы.

В Москве у Екатерины Ивановны младшая сводная сестра Наталья со своим семейством. Они уж не первый год в ссоре, Наталье Ивановне не понравилось, как поделили отцовское, а потом и братово наследство, она разобиделась и больше с петербургской родней не зналась. Но в общем имении Загряжских Кариане жила с удовольствием. Еще у Гончаровых было имение Полотняный Завод, но там хозяйничал свекор Натальи Ивановны Афанасий Николаевич Гончаров, а со свекром она уживалась еще меньше, чем с сестрами.

Екатерина Ивановна была фрейлиной с многолетним стажем, жила зимой во дворце, потому что съемные квартиры не любила, а дом одной не нужен совершенно, а летом гостила у кого-нибудь на даче. Дамой она была веселой, общительной, симпатичной, но очень властной. Все сестры Загряжские явно удались в отца, который над поступками долго не размышлял, делал, как считал нужным.

Екатерина Ивановна не была стара, едва перевалило за пятьдесят, но танцевать на балах давно перестала, сама себя относила к старшему поколению и довольствовалась тем, что критиковала неугомонную молодежь, словно забыв, что сама не так уж давно вышла из их возраста. Очаровательная родинка над верхней губой справа приковывала к себе внимание и в молодости, видно, была предметом обожания ее кавалеров. Большие серо-голубые глаза искрились весельем и легкой насмешкой.

Новости, сообщенные в письме московской приятельницы, касались как раз сестры Екатерины Ивановны Натальи, вернее, ее младшей дочери – тоже Натальи. К Наташе, которую в семье звали Ташей, сватался первый в России поэт господин Пушкин. И сватовство это было серьезным, первую попытку он делал два года назад, тогда отговорились молодостью невесты. Она и правда молода, тогда было только шестнадцать. Так он выждал и вот теперь сватал снова…

Екатерина Ивановна, не раз видавшая прежде поэта в свете, впрочем, мельком и в официальной обстановке, больше знала его по разным слухам и сплетням. И то и другое было не в пользу Пушкина как супруга. Он первый поэт России, в чем сомнений быть не могло, талантищем блистал как никто другой, только вот ветрен немыслимо, стишки в альбомы писать да шампанским девок вон у Софьи Астафьевны в ее заведении обливать, а на что еще годен? Все барышни в салонах – его, скольким в любви изъяснялся, и сам небось счесть не смог бы. К тому же картежник, причем из увлекающихся. Это худо.

И вдруг (легок на помине!):

– Господин Александр Сергеевич Пушкин принять просят…

– Ты смотри, как знал, что мы о нем говорим. Зови, посмотрим, что за птица…

Тетка не смутилась ничуть, для нее и первый поэт тоже мальчишка. Сколько ему там лет? Ан нет, не совсем мальчишка…

Росточком невелик, конечно, но внешность не юноши, скорее уж мужчина.