|
Джек был потрясающе хорош собой, имел прекрасные связи, но, к несчастью, не имел денег и завоевал сомнительную репутацию в том, что касалось женщин. Он, как и Эмили, не принадлежал к семейству Марчей, и уже этим был ей симпатичен независимо от его обходительности и остроумия. Было вполне очевидно, что мистера Рэдли пригласили, имея на него виды в отношении Тэсси, единственной из десяти дочерей семейства Марч, которая все еще оставалась незамужней. Цель этого гипотетического брака была не совсем ясна: Тэсси не проявляла к Джеку теплых чувств и явно ждала от жизни чего-то большего, чем он. Хотя его семейство и было связано родственными узами с сильными мира сего, сам он особых видов на будущее не имел.
Уильям как-то раз цинично заявил, что Юстас спит и видит одно: как бы скорее получить дворянское звание, а со временем и пэрство, что, по мнению самого Юстаса, подняло бы его семейство в глазах высшего общества до уровня безукоризненной аристократической респектабельности. Впрочем, это замечание было продиктовано скорее злорадством, нежели соответствовало истине. В отношениях между отцом и сыном чувствовалось напряжение. Время от времени оно давало о себе знать подобно острой занозе. В данный момент Уильям сидел позади кресла Эмили — единственный, кто был ей не виден. В антракте именно он, а не Джордж, принес ей вина. А все потому, что тот стоял в углу и смеялся какой-то шутке Сибиллы. Понимая тщетность попыток поддержать разговор, Эмили тем не менее заставила себя переброситься несколькими фразами с окружающими. Увы, слова ее как будто падали в раскаленное молчание. Лучше бы она их вообще не произносила! Наконец снова поднялся занавес, и Эмили могла снова притвориться, будто смотрит на сцену. — Уму непостижимо, и где только мистер Гилберт берет такие смехотворные сюжеты! — проворчала старая миссис Марч, когда стихли последние аплодисменты. — Ведь в них нет абсолютно никакого смысла! — В этом вся изюминка, — отозвалась Сибилла с мечтательной улыбкой. Миссис Марч посмотрела на нее сквозь стекла пенсне с черной бархатной лентой. — Мне жаль тех, кто глуп от природы. Но тот, кто намеренно строит из себя глупца, находится за гранью моего понимания, — холодно добавила она. — Охотно верю, — шепнул Джек Рэдли на ухо Эмили. — Готов поспорить, что мистер Гилберт нашел бы ее в равной степени непонятной. Иное дело, захотел бы он ее видеть?.. — Моя дорогая Лавиния, он не более глуп, чем любой из романов мадам Уида, которые вы читаете, завернув в коричневую бумагу, — заявила леди Камминг-Гульд. Лицо миссис Марч как будто окаменело. По щекам, там, где у женщины помоложе лежали бы румяна, пошли пунцовые пятна. Лавиния Марч презирала макияж, считая его вульгарным. Женщин, прибегавших к такого рода уловкам, она величала не иначе как «дамами определенного сорта». — Вы глубоко ошибаетесь, Веспасия, — парировала она. — Жаль, что тщеславие мешает вам обзавестись очками… Когда-нибудь вы свалитесь с лестницы или иным образом выставите себя на посмешище. Уильям! Почему бы вам не предложить руку вашей бабушке? Я бы не хотела стать центром всеобщего внимания, когда мы будем уходить. — С этими словами миссис Марч встала и повернулась к выходу. — Особенно такого рода! — О, вам это не грозит, — парировала в свою очередь Веспасия. — По крайней мере, пока Сибилла будет отдавать предпочтение кричаще красным нарядам. — Которые делают ее еще ярче, — непроизвольно вырвалось у Эмили. Эти слова предназначались ей самой, однако именно в этот момент окружающие умолкли, и во внезапной тишине ее голос прозвучал довольно громко. Джордж слегка покраснел, и Эмили поспешила отвести глаза, мысленно отругав себя за то, что вовремя не прикусила язык. |
