- Начальная ставка стандартная. Верхнего порога нет. Правила, как обычно, - сказав эти три фразы, он коротко кивнул, как заметила Лиля, и… аукцион начался.

Девушка только судорожно сглатывала, слыша, как стремительно возрастает цена, а когда чуткий слух уловил знакомый голос Томаса, она всё-таки едва заметно вздрогнула. Волнение окатило жаркой волной, но к нему примешивалась тревога: цифры Палача легко перебивались, становясь всё больше, и… Лиля опасалась, что вскоре он просто не сможет участвовать в торгах. Ведь пусть даже Томас очень богат, но не бездонный же у него счёт! А Дейн молчал. Просто молчал, даже не глядя на неё. Лиля вдавила ногти в ладони, запрещая себе обижаться и вообще, думать о Судье. Это пройденная страница, зачем цепляться за того, для кого долг выше… чего? Сиюминутного желания? Он же сам сказал, что не может, признался всё-таки. Зачем упорно возвращаться в мыслях к тому, чего не будет никогда?

Память же упорно подкидывала и ту сцену в гостиной, когда Дейн попробовал её кровь. Потом – его прикосновения, взгляды… Все те маленькие моменты, выдававшие, что лорду Сеттену совсем не всё равно, и Лиля отчаянно пыталась задавить глухую тоску, не желавшую верить в то, что новый хозяин будет гораздо лучше этой ледышки с отстранённым взглядом. С трудом вынырнув из размышлений, Лиля вдруг отметила, что уже некоторое время не слышит голоса Тома, и недоверчиво вскинула взгляд в зал, пытаясь в полумраке отыскать Палача. Неужели он сдался?

Напряжение росло, и Лиля с трудом сдерживалась, чтобы не ёрзать. Постепенно из зала доносилось всё меньше голосов, раздавались всего три или четыре, продолжавших поднимать цену, для Лили звучавшую уже очень неправдоподобно. Неужели и правда она представляет для носфайи такую ценность, что они готовы платить подобные деньги? Ох… Только бы и правда повезло с тем, кто её купит. Неважно, есть у него родовой амулет или нет, но Лиля будет под защитой, и это самое главное.

А ещё, она тихо радовалась, что среди пришедших не слышалось того самого голоса, что обещал вернуться за ней. Мужчина в маске, укравший её прямо из дома Дейна. Лиля невольно поёжилась, вспоминая вкрадчивый голос, по телу прошлась холодная дрожь, затаившись в груди и то и дело обсыпая кожу мурашками. Может, не стал рисковать, может, ещё по какой-то причине, всё равно, Лиля надеялась, что и не появится.

Между тем, в зале наступила тишина, и девушка поняла, что снова углубилась в размышления и не заметила, как аукцион, похоже, подошёл к концу. Последнюю сумму, что-то около пятисот тысяч, никто не рискнул перебить. Лиля лихорадочно зашарила взглядом по гостям, пытаясь отыскать того, кто назвал эту цену, но все молчали и смотрели на неё, а Дейн негромко уточнил:

- Больше нет желающих?

И тут откуда-то из середины раздался ленивый, знакомый голос, от которого Лиля застыла ледяной статуей, чувствуя, как от ужаса все волосы встали дыбом:

- Один миллион.

Это был он. Мужчина в маске, называвший её цветочком.

ГЛАВА 7.

Дар речи временно отказал Лиле, и она могла лишь тяжело дышать, лихорадочно подбирая слова, чтобы убедить Дейна не отдавать её этому мужчине. Но какие у неё доказательства кроме голоса? Лиля прекрасно понимала, что этого катастрофически мало, и пока этот человек не сделал ей откровенно плохо, Судья не может прийти и забрать её. Но ведь всем носфайи известно, что такие, как она, неприкосновенны.