- Я готова!

Ручка повернулась, девушка невольно затаила дыхание, гадая, кто пришёл за ней, Томас или всё же сам Судья, и – на пороге стоял Том. В безупречном чёрном костюме, белоснежной рубашке и тёмно-синем галстуке, с мрачным лицом и нахмуренными бровями. Суровый и чуточку отстранённый, ни следа того весёлого, располагающего к себе мужчины, каким Лиля видела его утром. Однако стоило взгляну Томаса остановиться на ней, как в нём что-то изменилось. Вспыхнул хищный огонёк, ноздри раздулись, как у гончей, и Лиля едва справилась с желанием отступить на шаг назад. Ох… Она упрямо вскинула голову, незаметно сжав кулаки и спрятав их в складках платья, и негромко спросила:

- Пора идти?

Томас молча кивнул, не сводя с неё взгляда, и отступил в сторону. Лиля пошла к выходу, глядя прямо перед собой, вышла в коридор, и за спиной захлопнулась дверь в спальню, которую она уже привыкла считать своей. В груди болезненно кольнуло, но Лиля запретила себе поддаваться эмоциям. Всё будет ещё лучше, она твёрдо в это верила. На талию скользнула горячая ладонь, приласкала изгиб, и шею обожгло такое же горячее дыхание, а около уха раздался шёпот:

- Никто не может запретить мне участвовать в аукционе на общих основаниях, Лиля. Я всё равно не отступлюсь.

И отчего-то от этих слов по спине прокатилась волна обжигающих мурашек и затаилась внизу живота, разлившись там огненным озерцом. Тело охватила жаркая истома, сбив дыхание, и Лиля поспешила высвободиться, не смея обернуться. Губы так и норовили разъехаться в довольной улыбке, но девушка сдержалась. Лишь так же негромко произнесла:

- Куда идти?

Позади шумно выдохнули, и Том поравнялся с ней, глядя прямо перед собой.

- За мной, - коротко скомандовал он и стремительно направился по коридору.

Шли они молча, хотя Лиля едва поспевала за широким шагом Палача, и прошли через весь дом, в другой его конец. Там Томас открыл неприметную дверь в конце коридора, спустился по узкой лестнице, и они вышли… на небольшую сцену, скрытую тёмно-синим бархатным занавесом. Там стояли два кресла, и в одном из них уже сидел Дейн, невозмутимый и безупречный, положив ногу на ногу и грея в ладонях бокал с красной жидкостью. Лиля надеялась, что это вино.

- Садись, - обронил он, даже не посмотрев на Лилю, но почувствовав, что она здесь. – Гости собираются, через пять минут начнём.

Томас, скользнув по девушке взглядом, не говоря ни слова, развернулся и скрылся за занавесом, а Лиля подошла к креслу, старательно не замечая сидевшего Дейна. Упрямый дурак. Грациозно опустившись, она расправила складки платья, распрямила плечи и произнесла, смотря перед собой:

- Я готова.

- Отлично, - последовал невозмутимый ответ, и Дейн щёлкнул пальцами.

Занавес начал медленно отходить в сторону, и Лиля напомнила себе, что надо дышать и верить в лучшее. А когда же она увидела перед собой амфитеатр, полный одних мужчин… носфайи, жадно смотревших только на неё, освещённую мягким, рассеянным светом. Лиле захотелось вскочить и убежать, забиться в ужасе в самый дальний тёмный угол и закрыться руками. Среди моря одинаковых костюмов она никак не могла найти Томаса, лишь чужие лица, глаза и предвкушающие усмешки. Кто-то шёпотом переговаривался, и Лиля не сомневалась – обсуждал с соседом именно её, товар, драгоценную игрушку. А ведь она предназначена кому-то одному, чей амулет отзовётся, если надеть на неё. И что-то подсказывало, не просто так Лилю выкинуло перед домом Дейна. Он же, подняв ладонь, негромко сказал всего одно слово:

- Начнём.

И в зале мгновенно воцарилась тишина, плотная и едва не звенящая. Лиля сцепила пальцы, даже не заметив, как они побелели от напряжения, и чуть не облизнула пересохшие губы, но в самый последний момент сдержалась.