- Послу-ушная девочка, - Карл издал тихий смешок, его пальцы снова невесомо прошлись по раскрытому лону, едва касаясь, обходя самую сердцевинку, где как раз и хотелось больше всего. – Но я ещё не закончил, Лилечка. Ты будешь умолять меня, - уверенно произнёс он, прихватив трепещущий кусочек и чувствительно сжав.

Боль смешалась с удовольствием, а потом рот Карла опять прижался к нежному местечку, и Лиля тихо, беспомощно вскрикнула, стремительно падая в бездну, теряя себя окончательно. Носфайи держал крепко, не давая шевелиться, полностью контролируя её тело и её удовольствие, умело доводил до самого пика и оставлял там, дрожащую, напряжённую и уже ничего не соображающую от накопившейся страсти. Она требовала выхода, удовлетворения хоть в каком виде, а Карл не давал, вовремя отстраняясь и давая время желанию поутихнуть, чтобы вновь его разжечь через какое-то время. Это была невыносимая пытка, и да, Лиля просила, умоляла, как он хотел… Кажется, в той, прошлой жизни, с ней такое уже происходило. Она тоже просила, доведённая до исступления, привязанная к кровати, а её так и оставляли беспомощной и возбуждённой до предела. Порой на несколько часов, до самого утра, не давая разрядки.

В какой момент она осознала, что пальцы и язык Карла оказались не совсем между ног, а чуть выше, у тугого колечка, девушка так и не поняла, и прежде, чем Лиля успела как-то отреагировать, ощутила настойчивое вторжение.

- А вот теперь повеселимся по-настоящему, цветочек, - с предвкушением произнёс Карл и скомандовал. – Руки за спину, Лиля.

Вторжение, несмотря на сгоравшее в огне желания тело, приятным не показалось, ей и раньше такое не нравилось, и сейчас она совершенно непроизвольно дёрнулась, попытавшись избежать проникновения.

- Р-руки! – рыкнул Карл, и пальцы вошли глубже, отчего мышцы протестующе сжались.

Лиля проглотила возглас и, упёршись лбом в покрывало, послушно завела руки за спину, дрожа от смеси нервного волнения, возбуждения и совсем капельку – беспокойства. А в следующий момент её запястья оказались крепко связаны чем-то, похожим на шёлковую ленту. Беспомощной она тоже не любила оставаться, это Лиля отчётливо помнила.

- Н-не надо, пожалуйста… - вырвалось у неё слишком жалобно, девушка поняла, что игры на грани закончились, и сейчас будет что-то, что ей точно не понравится.

- Я подожду до твоего дня рождения, цветочек, - Карл навалился на неё, прижав к постели, и его горячий шёпот обжёг ухо Лили. – А пока хочу, чтобы ты привыкла, Лилечка, к тому, что тебя ждёт после. Расслабься, милая, и получай удовольствие, - от очередного смешка её пробрала дрожь. – Но тебе понравится, вот увидишь.

Потом он встал, и несколько тревожных минут она слышала только шорох и звук открываемого ящика. Когда же Карл вернулся к ней… Что-то гладкое и прохладное коснулось мягких складочек, провело по ним, прижавшись сильнее и задев чувствительную точку. Желание вспыхнуло с новой силой, Лиля выгнулась, ослеплённая эмоциями, а в следующий момент это что-то скользнуло между ягодиц, и ладонь Карла надавила ей на поясницу, вынуждая отставить попку.

- Нет!.. – тоненько вскрикнула Лиля, захваченная вихрем противоречивых эмоций, но, конечно, носфайи это не остановило.

- Да, Лилечка, - жёстко ответил он, и нечто твёрдое начало неумолимо проникать, преодолевая сопротивление напряжённых мышц.

Она подавилась вдохом, стремительно трезвея от тёмного хмеля удовольствия, разбуженного настойкой и действиями Карла. Судорожно стиснув пальцы, упёршись лбом в покрывало, она дышала широко раскрытым ртом, мелко дрожа, не сразу поняв, почему узоры на ткани расплываются перед глазами. А предмет в попке настойчиво двигался вперёд, причиняя болезненные ощущения, и уже ни о каком удовольствии речи не шло.