- Иди, Лиля.

Собственное имя резануло слух, и на девушку вдруг снизошло спокойствие и уверенность. Она сделала глубокий вдох и решительно направилась к алтарю, глядя только на фигуру за ним, скрытую в тенях. Окна в храме находились высоко под куполом, в виде узких незастеклённых прорезей, но естественный свет и от ламп падал таким удивительным образом, что альков оставался в полумраке. Звук шагов Лили терялся в помещении, превращаясь в шелест, а взгляд девушки не отрывался от статуи, окутанной тенями, словно в полупрозрачную тёмную вуаль. Даже взгляды носфайи в спину перестали тревожить. И когда Лиля остановилась перед алтарём, показалось, что кроме неё и статуи в храме больше никого нет. Стиснув в волнении пальцы перед собой, девушка глубоко вздохнула и обратилась к богине.

«Здравствуйте… Я не знаю, как это правильно делается, но прошу вас помочь мне…» Больше она ничего не успела подумать. Сумрак в алькове вдруг ожил, зашевелился, сгустившись, и Лиля, судорожно сглотнув, отступила на шаг, испуганно вздрогнув. А статуя на несколько мгновений размылась, потеряла очертание, и вот, с пьедестала плавно спускается вполне живая женщина. Оторопевшая Лиля во все глаза смотрела на неё, позабыв о страхе. Длинные, до самой талии, серебристые волосы слегка колебались в воздухе, будто с ними игрался ветерок, узкое бледное лицо с тонкими чертами казалось идеально правильным, хотя назвать его красивым Лиля не взялась бы. И глаза. Чистого фиолетового цвета, без зрачка и белка, однако каким-то непостижимым образом Лиля чувствовала, что богиня смотрит прямо на неё. Длинное струящееся платье, закрытое от шеи до пяток, с длинным рукавом, мягко облегало фигуру женщины, волнуя воображение. Строгая и одновременно манящая, недоступная и притягательная. Богиня. Удивительно похожая на полуночных…

- Здравствуй, девочка, - глубоким, грудным голосом произнесла Маас, улыбнувшись, и эта улыбка преобразила застывшие черты лица, сделав их не такими безупречными, человечнее. – Рада тебя видеть наконец, - вытянув изящную руку, богиня коснулась щеки Лили.

В какой момент Маас оказалась рядом, девушка не заметила. И от прикосновения не отшатнулась, оно оказалось тёплым и приятным, к длинным тонким пальцам захотелось прижаться, как кошке к ласкающей руке. А богиня разглядывала её, чуть склонив голову, губы изогнулись в доброжелательной улыбке, и ладонь скользнула к шее девушки.

- Такие, как ты, редко приходят ко мне, хотя я ваша покровительница, - продолжила Маас. – Но об этом помнят только носфайи, - она чуть вздохнула и кивнула. – Что ж, милая, это справедливо. Новый мир, новая жизнь, новое имя. Да будет так, - в голосе женщины послышались властные нотки. – Ты выбрала хорошее имя, Лиррая, оно тебе идёт, - пальцы поддели подбородок полуночной, и их взгляды встретились. – Всё сложится хорошо, девочка, - чуть тише добавила Маас и коснулась губами лба девушки. – Теперь – точно.

Она улыбнулась шире и перевела взгляд за спину Лирраи.

- Подойдите, оба, - распорядилась богиня, и Лира, вздрогнув, вспомнила, что кроме неё тут ещё есть посетители.

Обернулась, осторожно отступила в сторону, глядя, как мужчины подходят к богине и почтительно склоняют головы. Такие разные, как день и ночь. Один настоящий аристократ, сдержанный, в костюме, безупречный и подтянутый. Второй – полная противоположность, в неизменной футболке, джинсах и с курткой на плече, с художественной лохматостью голове и упрямым выражением на грубоватом, но привлекательном лице. И какая там сдержанность, Томасу она уж точно не свойственна.