С работы в этот день Жданов ушел раньше. Намеренно, и хоть с Катей за этот день ни разу не встретился, но благодаря женсовету, отлично знал, где и чем она занимается. И из офиса улизнул почти тайком, никого не предупредив. А все с одной целью: нанести контрудар. Катя точно не ожидает этого, Жданов сделал все, чтобы она не узнала об итоге его вчерашнего визита к адвокату. Позвонил тому, и строго настрого запретил тому, что либо рассказывать и докладывать ей. И, судя по тому, что Кате за весь день не пришло в голову его посетить и прояснить недоразумение, адвокат свое слово сдержал. Его жена продолжала находиться в неведении, что на руку было именно Жданову. Он понятия не имел, что она сказала своим родителям, когда вернулась в их дом с вещами, и поэтому его миссия осложнялась, ему предстояло пройти по минному полю, причем идти, глядя в глаза Валерию Сергеевичу, чтобы у того не зародилось ни одного подозрения и сомнения, чтобы тесть был уверен – зять правду говорит.

И в дом Пушкаревых он пришел с понурой головой и виноватым взглядом, и все упреки выслушал смиренно и заранее готовый принять все обвинения, и внять советам старших и более мудрых. Наверное потому, что не спорил и не отрицал, Катины родители быстро сменили гнев на милость, прекратили сыпать укорами и поучениями, и Елена Александровна принялась его кормить, вспомнив о том, что он с работы. Валерий Сергеевич же продолжал сверлить его взглядом, потом поинтересовался:

– И что делать собираешься?

– Попробую уговорить ее вернуться.

– Уговорить, – фыркнул Пушкарев, а потом неожиданно кулаком по столу стукнул. – Жена при муже должна быть!

Жданов деловито покивал.

– Вот и я так думаю, Валерий Сергеевич.

Тот на жену взглянул.

– Поговори с дочерью, хватит ей уже дурить, пусть домой возвращается.

Елена Александровна ничего не ответила, присела за стол и на зятя посмотрела.

– Андрей, что у вас все таки случилось? Катя ничего толком не объясняет нам, а сама мучается, мы же видим.

Андрей вилкой котлету разломил, потаращился на нее, раздумывая, что ответить, а после осторожно заговорил:

– Я, конечно, виноват. Не сдержался, наверное, не стоило так реагировать, но… Этот Старков! Мало я ему по роже дал, надо было руки оторвать!

Елена Александровна испуганно ахнула, а вот Валерий Сергеевич заинтересовался.

– Дал все таки? Ну и молодец! Этот поганец давно напрашивался!

Почувствовав поддержку, Андрей продолжил с большим воодушевлением:

– Я просто не понимаю, зачем она вообще с ним разговаривает, после того, что он ей сделал! Я, конечно, понимаю, что на людях надо держать лицо, но всему есть предел!..

– Прав, ты прав, – закивал Пушкарев. – И не слушай ты ее! Она девчонка еще! Такие фокусы надо на корню пресекать, – он воздух рукой рубанул. – Отваживать ее от этого паразита!

– Валера, успокойся!

– Как тут успокоишься? Твоя дочь совсем с ума сошла!

К тому моменту, как Катя переступила порог родительского дома, Андрею уже удалось убедить Пушкаревых в своем искреннем желании помириться с женой. Он готов был говорить, что угодно, делать, что угодно, лишь бы она согласилась его выслушать, а после, пусть не сразу, но вернуться домой. Эта его готовность обсуждать и решать проблемы, Катиным родителям весьма импонировала, и Жданову не потребовалось много времени, чтобы переманить их на свою сторону. Хотя, они и без того не были согласны с решением дочери, а уж после того, как выслушали другую сторону и выяснили, что развод – инициатива Катерины, пообещали Андрею свою поддержку в полной мере, преисполнившись решимостью детей помирить.

Катя, оказавшись в полутемной прихожей, сразу почувствовала неладное. Во первых, она споткнулась о мужские ботинки, а ее отец, в отличие от ее мужа, обувь у двери никогда не оставлял, он был человеком аккуратным, военная выучка сказывалась.