– Для разнообразия. Как и всем. Все ведь этим занимаются. Почему именно ко мне такие вопросы?

– Потому что больше никем из наших сотрудников полиция не интересуется… И вы действительно ничего подозрительного не видели, Ито‑сан?

Мне было все сложнее успевать за его переходами. То червяк, то Ито‑сан… Черт бы его побрал. Садист.

– Нет, Ямада‑сан, я ничего не видел. Только подростков. Я же сказал, что даже не приближался к той клинике.

Я надеялся, что это прозвучало убедительно. С него станется в случае малейшего подозрения обратиться в полицию. Неизвестно еще, что он ответил на их вопросы.

– Вы уверены , что вам нечего рассказать полиции? – с нажимом спросил Ямада. Глаза его были похожи на алмазные сверла.

– Все, что я мог сказать, я сказал, – твердо ответил я.

Мои ладони влажные.

Мое сердце трепыхается, как раненый зверек.

Выдержать его взгляд трудно, как остановить руками бульдозер.

– Интуиция, которой я привык бесконечно доверять, шепчет мне на ухо, что вы лжете, Ито‑сан.

«Конечно, я лгу, чертов сукин сын!» – хотелось мне крикнуть и убежать, вырваться из этой паутины.

Чтобы только не видеть его глаз, впивающихся в меня, как когти ястреба в кролика.

Чтобы не видеть его бледных тонких губ, из которых того и гляди высунется раздвоенный змеиный язык.

Но я сделал над собой еще одно усилие.

– Боюсь, что на этот раз ваша интуиция ошибается, Ямада‑сан. Я действительно ничего не видел и не мог видеть. Просто развлекался с проституткой. И все.

Мне показалось, что он меня сейчас ударит. Я напрягся.

Бить он меня, конечно, не стал. Уверен, что остановило его не воспитание. Будь мы одни в офисе, неизвестно, чем кончилось бы дело. Может быть, я умывался бы кровью. Но рабочий день только начался.

А может быть, он придумал что‑нибудь получше.

– Хорошо, – сказал Ямада. Его взгляд потух. Как у терминатора, из которого вытащили батарейку. – И все же прошу вас, если вы что‑нибудь вспомните, сообщить мне… Или сразу в полицию. Лучше мне.

– Почему?

– Мой младший брат работает в полиции. Он мог бы посоветовать, что делать с информацией. Знаете, нередки случаи, когда свидетеля превращала в преступника сама полиция. Вам ведь не хочется отвечать за чужие нарушения?

– Конечно, нет.

– Вот и хорошо. Возвращайтесь к работе. И постарайтесь как можно быстрее привести себя в порядок. Мне не очень нравятся ваши тексты. Впрочем, я это уже говорил.

– Да, Ямада‑сан. Я постараюсь. Конечно.

– Ну, идите, идите, – почти отечески сказал он.

Я вышел из кабинета, вытер платком лоб и направился к своему столу. Один раз я обернулся. У окошка своего кабинета стоял Ямада и смотрел мне вслед. От этого взгляда у меня по спине промчался табун мурашек. Заметив, что я увидел его, Ямада опустил жалюзи.

Этот взгляд преследовал меня весь день. Наверное, так смотрели врачи из отряда 731 на подопытных китайцев, перед тем как приступить к особо интересному эксперименту.

Но, как ни странно, до конца рабочего дня я дожил без всяких приключений. Выполнял свои обязанности. Из полиции больше не звонили. Ямада вроде решил на время оставить меня в покое. Кажется, гроза миновала.

Пообедал я на рабочем месте. Потом снова принялся за писанину. Все шло гладко. Видимо, утренняя встряска подействовала. Ямаде не откажешь в некоем извращенном педагогическом таланте.

Впрочем, чувство тревоги полностью не ушло. Оно напоминало о себе неприятной тяжестью внизу живота. Мне казалось, что вокруг моей шеи затягивается петля. Очень скоро, если ничего не изменится, она плотно обхватит шею, врежется в кожу, передавит дыхательное горло, зажмет сонную артерию, так что кровь перестанет поступать в мозг, а под конец с сухим треском раздробит шейные позвонки.