Дима не видел в жизни Лизы, в их прошлых отношениях - ничего, что давало бы возможность в принципе верить в нечто подобное. Да и в своей тоже. Но вот что он кристально ясно понял за последние сутки - сделает все, чтобы Лизу иметь. Не упустить. Не потерять. Не важно каким способом и несущественно, от чего ее придется защищать или из чьих лап вытаскивать: хоть его врагов, хоть смерти. Она для него стала тем, чем никто не был. Дима и сам бы до конца сформулировать не мог. Не семьей. Семью он не уважал. Не за что. Разве что мать… Да и то. А Лиза. И не друг, не верный соратник и побратим, как Казак. Иное. Больше. Словно ему Лизу под кожу вживили. Вбили, как татуировку, которыми он никогда и не стремился обрастать. А от этой избавляться не хотелось. Наоборот, еще ближе к себе держать.Продолжить разговор не сложилось. По совсем уж непредвиденной для Лизы, да и для Димы, причине. Похоже, покушение на них не прошло незамеченным. И об этом рассказывали едва не все источники информации. Узнали об этом и ее родители. И мама с отцом приехали в больницу. Вероятно, чтобы в очередной раз сказать Лизе, что “ее предупреждали о связи с таким уголовником”. Уж очень красноречивое выражение лица было у матери, когда ухмыляющийся Виталий провел родителей в палату. Однако высказаться мама не успела. Следом за ними пришел Николай Сергеевич, чтобы рассказать о результатах обследований. Врач заверил их, что никакой угрозы ребенку сейчас нет. Да и у Лизы дела неплохо, хотя последствия сотрясения, скорее всего, еще будут давать знать о себе некоторое время и после родов стоит основательно пролечиться по этому поводу.

Ее мать знала о проблемах дочери. Правда, Лиза никогда не обсуждала с ней причину своего бесплодия, как и первую любовь, о которой мать была так же не в курсе. Возможно, она считала, что дочь просто не может иметь детей, ведь у Макса все вышло с новой женой. Так или иначе, когда мать поняла, что ей все же предстоит стать бабушкой… И она сможет ответить на хвастовство своим внуком лучшей подруги… Лизе показалось, что просто читала мысли матери по тому, как менялось выражение ее лица. И все недовольство, осуждение Калиненко - таяло на глазах, сменяясь едва ли не обожанием. Потрясающая картина! Лиза еще ни знала ни одного человека, которого бы ее мать обожала. Только привычку поучать.

Впрочем, ей мама в первую очередь выразила весь свой восторг, не преминув многократно повторить, что Лиза теперь обязана беречь себя. И обращаться к ней за советами. За любыми советами. По любому поводу. Ведь она ее родила, у нее есть опыт. И с Нелей постоянно, постоянно на связи, у подруги же тоже внук. Лизу во всем этом больше всего интересовала реакция Димы, молча и с сарказмом наблюдающего за общением “семьи”. Этот его взгляд не позволял ей забыть, на чем они окончили разговор.

Но и зятя ее мать не собиралась обделять радостным вниманием. Однако, видимо все еще испытывая трепет перед Калиненко, не рискнула давать советы. Зато обрушилась с таким вниманием и участием, так сочувствующе переживала, охая над тем, что Калиненко ранили. Так искренне возмущалась криминогенной ситуацией, при которой такому замечательному человеку приходится сталкиваться с подобным, что даже Дима растерялся. И Лизе это многое компенсировало. Она с трудом прятала улыбку, наблюдая за тем, как все высокомерней он пытается отстраниться, кажется, не понимая, чем заслужил такую любовь тещи. И как все восторженней становится ее мать, в ответ на это высокомерие. Отец, который тихо занял стул для посетителей, едва вошел и ограничился общими поздравлениями, как и обычно предоставляя все остальное жене, кажется, так ж этим спектаклем наслаждался.

В конце концов, родителей едва удалось выдворить.