- Я так понимаю, собираетесь есть оливье, - ее улыбка почему-то стала шире. Хотя веселья от этого в ней не прибавилось. – Остальные ваши планы меня мало интересуют. Не хочу знать лишнего, - передернув плечами, Лиза пошла за пакетом.

Но Дмитрий, больше ничего не сказав, опередил ее. Сам открыл багажник и забрал пакет с продуктами.

- Давай, показывай дорогу, - распорядился он, повернувшись лицом к стандартному панельному девятиэтажному дому.

И в выражении этого лица не наблюдалось особой радости.

Лиза точно не знала, как он раньше жил, дома у Калиненко ни разу не была. В официальном доме, том, где жила его жена. Только в «личной» квартире, которую он держал для «личного пространства», куда не хотел вмешательства других людей. И та квартира, то «мужское убежище», отличалось от ее собственной нынешней квартиры кардинально. Не тот уровень доходов, и не те источники, как она уже отмечала. Впрочем, не похоже, чтобы сейчас у него в кармане имелись ключи от прежнего дома или от той квартиры.

Не комментируя это выражение лица Дмитрия, она молча пошла вперед.Пока Лиза разбирала пакет, Калиненко бродил по квартире. Правда, особо рассматривать в ее «двушке» было нечего. Так что очень скоро Дмитрий остановился на пороге кухне, вольготно прислонившись к дверному косяку. Он уже снял пальто и пиджак, и остался только в брюках и рубашке.

И носках. Это выбило ее из колеи больше всего, почему-то.

Лиза не могла бы заявить, что ощущает себя комфортно и уравновешено. Здесь, в небольшом пространстве ее квартиры, энергия, так присущая Дмитрию, словно бы заполнила все. Не оставила места самой Лизе. Забирая и воздух для дыхания, и какое-то жизненное пространство, которое она отвоевывала у судьбы настолько долго и болезненно.

И пусть эта же теснота подчеркнула то, что рубашка ему теперь и правда чересчур свободна, а еще не выглажена, да и ткань немного посерела от долгого хранения; пусть она вдруг заметила, что он не выбрит нормально, так, как она привыкла видеть Калиненко в «прошлой» жизни; пусть резко прочертились морщины и складки на лице, которых просто не было раньше – ничего из этого не умаляло бешеной, давящей, сметающей все на своем пути энергии стоящего в дверях мужчины. Той, что уже обожгла ее однажды.

Она отвернулась, сделав вид, что безумно занята подготовкой картофеля. Помыла клубни, поставила пластиковую кастрюлю в микроволновку. Тут же переключилась на яйца, вода в которых вот-вот грозилась закипеть.

Но все равно, то и дело косилась на Дмитрия. А он продолжал стоять в проходе и внимательно следить за самой Лизой.

- Так, чем занимаешься, девочка? Чем живешь? – наконец, разорвав это напряженное молчание, поинтересовался Дмитрий.

«Пустотой живу», захотелось вдруг сказать ей. «Пустотой и памятью».

Но вместо этого Лиза растянула губы в бодрой улыбке и зачем-то повернулась к нему лицом:

- Журналистикой, в основном, Дмитрий Владленович. На что и училась, если помните.

Он слабо кивнул, будто бы поймав ее взгляд своими глазами. И «вцепился». Пристально, цепко, всматриваясь. Видно, так и не понял, не верил. Все пытался углядеть ее тайный умысел и скрытую подоплеку.

А Лиза не нашла сил отвести взгляд. И под этим пристальным изучением Дмитрия, подумала и вспомнила совершенно другое. О чем стоило бы забыть и не вытягивать из прошлого.2005

Еще не было и десяти утра, а Лиза уже поняла, что зря послушала совета мамы и натянула ветровку поверх свитера. Весна вступала в свои права, и на улице становилось все теплее, так что сейчас она уже чувствовала себя парко и ощущала выступившие на лбу под волосами и над верхней губой, маленькие капельки пота. Конечно, виной тому были не только шестнадцать градусов выше нуля, но и ее торопливость. А еще – невнимательность.