Квентин медленно поставил стакан на стол.

— Да. — Закинув ногу на ногу, он откинулся на спинку элегантного кожаного кресла, которое скрипнуло под тяжестью его тела. — Дело в том, что в связи со спецификой бизнеса я часто останавливаюсь в отелях и привык жить рядом с людьми, которых не знаю, которые мне не нравятся и с которыми не общаюсь.

Второй раз за время разговора Эвелин не нашлась с ответом. А что тут скажешь? Эта фраза, произнесенная без всякого пафоса, как бы заранее пресекала возможные изъявления сочувствия. Кроме того, и сама Эвелин, скорее всего, попадала в категорию людей, которых он не знает и которые ему не нравятся. Что это, как не намеренная грубость? Его лицо было абсолютно бесстрастным, и Эвелин ничего не смогла по нему прочесть. Неудивительно, что Конни не стремится к общению с этим человеком. Это слишком тяжело.

— Итак, — он снял галстук резким движением, — что вы хотите мне сказать? Как вы поговорили? Наверное, посвятили весь вечер обсуждению моих бесчисленных недостатков?

— Нет, не всех. — Эвелин чувствовала себя как сапер, который идет по минному полю. Но, если она надеется помочь Конни, необходимо научиться противостоять Квентину. Может, ему и удалось запугать Конни, но она не двадцатилетняя девочка, и пора дать ему это понять. — Она перечисляла их в алфавитном порядке, и сегодня мы дошли до буквы «п».

— «П»… — Он с безразличным видом крутил в руках галстук. — Попробую угадать… Вряд ли она назвала меня положительным и приветливым, а уж тем более прекрасным.

В его тихом голосе Эвелин удалось различить веселые нотки, и она немного успокоилась. Поудобнее устроившись на стуле, она сделала глубокий вдох.

— Вряд ли, — покачала она головой.

— Гм… тогда, может, придирчивым?

— Ну, — Эвелин чуть улыбнулась, — с этого она начала.

Квентин склонил голову набок.

— Подавляющим ее?

— Опять угадали. — Эвелин заметила, что его глаза весело поблескивают в свете лампы.

— Примитивным, презренным, противным, похотливым? — Он явно увлекся затеянной игрой.

Эвелин сунула руки в карманы халата.

— Нет, так далеко она не зашла, — осознав абсурдность происходящего, ответила она. — Первое и второе — да, но остальное — нет.

Он повел себя чисто по-мужски. Он же знает, что Конни даже в самом отвратительном настроении не могла назвать его противным. Ни одна женщина не смогла бы так его охарактеризовать. Господи, он так красив. И привлекателен. Вот еще одно прилагательное на «п», которое подходит Квентину Блейну. Привлекательный.

В это мгновение включилось отопление. Мощный поток теплого воздуха приподнял длинные распущенные волосы Эвелин. Вьющиеся пряди рассыпались, попав на щеки и губы.

Взгляд Квентина переместился на ее рот, словно его завораживали эти каштановые пряди на ее губах. Эвелин неловким движением убрала волосы с лица. Под его пристальным взглядом ей вдруг стало жарко, и она почувствовала, что краснеет.

Господи, это же просто глупо! Она здесь не для того, чтобы обмениваться горячими взглядами с Квентином Блейном. Разговор стал несколько фривольным, пора вернуться к делу. Последнее, чего в данный момент хотела Эвелин, — это чтобы Квентин решил, что она пытается с ним флиртовать.

— В общем, мне показалось, что Конни подавлена, — твердо проговорила она, стараясь не краснеть. — Для такой живой и веселой девушки, как Конни, непереносима зависимость, даже от человека, который желает ей только добра.

— Подавлена? Вряд ли это странно в сложившейся ситуации.