— О! А я преподавала в этом здании?

— Нет, ты преподавала в разных зданиях на этом берегу реки.

— О!

— Элис, где твой офис?

— Мой офис? В Гарварде.

— Да, но где в Гарварде?

— В холле, я думаю. Знаешь, я туда больше не хожу.

— Я знаю.

— Значит, не имеет никакого значения, где он находится. Почему мы не обращаем внимания на то, что действительно важно?

— Я пытаюсь.

Он взял ее за руку. Его рука была теплее. Ее руке было уютно в его руке. Два гуся вразвалку подошли к воде. Люди в реке не плавали. Наверное, она слишком холодная для людей.

— Элис, ты все еще хочешь быть здесь?

Его брови изогнулись, морщинки возле глаз стали глубже. Этот вопрос для него важен. Она улыбнулась, обрадовавшись, что может наконец дать ему точный и определенный ответ.

— Да, я сижу здесь, с тобой. И я еще не закончила.

И она, чтобы он лучше рассмотрел, подняла повыше свой рожок с шоколадным с какими-то там добавками мороженым. Мороженое начало таять и стекало по рожку на ее руку.

— А что? Нам пора уходить? — спросила она.

— Нет. Не торопись.

Июнь 2005 года

Элис сидела за своим компьютером и ждала, когда оживет экран. Только что звонила Кэти, проверяла, как дела, была взволнована. Она сказала, что Элис уже давно не отвечает на ее электронные письма, что она неделями не появлялась в чате «деменция» и что вчера она пропустила собрание группы поддержки. О ком так беспокоится Кэти, Элис поняла, только когда она упомянула о группе поддержки. Кэти сказала, что к группе присоединились два новых человека и что им порекомендовали группу люди, которые присутствовали на конференции по деменции и слышали речь Элис. Элис сказала, что это замечательные новости. Она извинилась перед Кэти за то, что заставила ее волноваться, и попросила передать всем, что у нее все в порядке.

Но если говорить правду, она была далеко не в порядке. Она еще могла читать и понимать небольшие отрывки текста, но клавиатура компьютера превратилась для нее в неподдающийся расшифровке набор букв. В действительности она утратила способность складывать слова из выложенного на клавиатуре алфавита. Ее способность использовать язык, которая отличает человека от животного, покидала ее, и, теряя эту способность, она все меньше и меньше ощущала себя человеком. Она уже давно со слезами попрощалась с ответом «Я в порядке».

Она кликнула свой почтовый ящик. Семьдесят три новых письма. Раздавленная этим количеством и бессильная ответить, она закрыла почту, так и не открыв ни одного. Она смотрела на монитор, перед которым провела большую часть своей жизни. На рабочем столе вертикально выстроились ярлыки от трех папок: «Жесткий диск», «Элис», «Бабочка». Она кликнула папку «Элис».

Внутри были еще папки с разными именами: «Административный», «Дом», «Джон», «Дети», «Доклады», «Конспекты», «Ланч-семинары», «Молекулы и разум», «Предложение грантов», «Презентации», «Студенты». Вся ее жизнь была в этих аккуратных маленьких иконках. У нее не хватило смелости заглянуть хотя бы в одну из них, она боялась, что не сможет вспомнить и понять собственную жизнь. Вместо этого она кликнула файл «Бабочка».

Дорогая Элис.

Ты написала это письмо сама себе, когда была в здравом уме. Если ты читаешь его и не можешь ответить на один или несколько следующих вопросов, значит, ты больше не в здравом уме.

Какой сейчас месяц?

Где ты живешь?

Где находится твой офис?

Когда день рождения Анны?

Сколько у тебя детей?

У тебя болезнь Альцгеймера.