Мисс Кросс нервно улыбнулась, а леди Джорджиана смерила Софи оценивающим взглядом, словно хотела сказать: «Посмотрим». Но Софи не обиделась. На месте девочек она тоже вела бы себя настороженно. Однако Софи унаследовала обаяние отца и напористость матери, поэтому твердо вознамерилась обрести подруг.

Ей это было необходимо. Она ни при каких обстоятельствах не собиралась возвращаться в Мейкпис-Мэнор, где всем заправлял ее угрюмый и неприветливый дед. Детство Софи провела в европейских столицах вместе с матерью. Смерть родителей положила конец этой счастливой, хотя и неустроенной жизни, отдав Софи на милость деда, который почему-то считал ее повинной во всех многочисленных грехах родителей. Вскоре Софи догадалась, что самым страшным грехом отца оказалась его смерть. Ведь в завещании говорилось, что отныне опекуном Софи становится ее дед. Если бы существовал способ изменить завещание и отделаться от нее окончательно, лорд Мейкпис не преминул бы этим воспользоваться. Софи в этом не сомневалась. Поэтому она обрадовалась его решению отправить ее в академию.

Жизнь в академии была не такой увлекательной, как в Европе, однако это заведение дало Софи то, чего она не сумела обрести за свои двенадцать лет. Настоящий дом. Путь до академии миссис Эптон показался Софи невероятно долгим. Мейкпис проинформировал внучку о том, что каникулы она будет проводить там, если ее не пригласит в гости кто-либо из воспитанниц. Софи могла вытерпеть пребывание в академии, но ей очень хотелось обрести подруг.

В этом отношении знакомство с Элизой и леди Джорджианой представлялось многообещающим. Робкая милая Элиза была из тех, кто никогда не предаст и поддержит в трудную минуту. Софи восхищалась этими качествами. Леди Джорджиана казалась противоположностью Элизы – энергичная и жизнерадостная. Все вокруг смотрели на нее с обожанием и старались ей подражать. Вскоре Софи узнала, что Элиза – единственная дочь весьма состоятельного, но не имеющего связей джентльмена, в то время как Джорджиана являлась представительницей одного из благороднейших семейств Англии, будучи младшей сестрой графа Уэйкфилда.

После обеда все девочки удалились в свои комнаты, чтобы заняться уроками. Софи читала учебник французского языка – языка ее матери, – испытывая облегчение от того, что по этому предмету она точно не станет отстающей, когда ее внимание привлек шепот соседок.

– Попробуй еще раз, – настаивала Джорджиана. – У тебя получится.

– Я пытаюсь, – вздохнула Элиза. – Просто не могу…

– Арифметика? – спросила Софи, заглянув в лежавшую перед девочками книгу.

– Это так трудно, – прошептала Элиза, и на ее лице отразился стыд.

Софи улыбнулась:

– Я могу помочь.

Порывшись в своем саквояже, она достала колоду карт. Леди Джорджиана вскинула брови:

– Азартные игры?

Софи усмехнулась:

– Игра не считается азартной, если она не на деньги. Карты – отличный способ попрактиковаться в сложении, вычитании и других математических действиях. – Она раздала карты. – Это игра, в которой нужно подсчитывать очки. Считать надо быстро, чтобы решить, хочешь ли ты доложить еще одну карту.

– Леди не должны играть в карты. – Присев на краешек кровати, Джорджиана, точно завороженная, смотрела на карты.

– Неужели? – удивилась Софи. – А в Париже все дамы играют. И в Лондоне тоже. Отец говорил, что более страстными игроками, чем английские леди, можно считать лишь английских джентльменов.

Леди Джорджиана покачала головой, а потом рассмеялась:

– Нет!

– Да.

Софи умолчала о том, что ее отец играл и с теми и с другими.