– Нет… – сказала Робин, разгадав его намерения, однако это прозвучало неубедительно.

Не тратя попусту слов, он просто сгреб ее в охапку и поднял со стула.

Робин уткнулась носом в широкую грудь, и он понес ее к двери. Было еще не поздно попытаться остановить Пола, но она уже знала, что не сделает этого.

Каким бы ни был исход, она готова его принять.

Они раздели друг друга, разбрасывая одежду где попало. Робин прижалась губами к впадинке у основания его шеи, затрепетав, когда сильные руки с длинными пальцами вновь установили власть над ее телом. Ее собственные руки проделали тот же путь вниз, по выступающим мускулам и ровным мужским бедрам к источнику мужественности: сталь в бархате, пульсирующая жизнью и обещанием.

Кровать королевских размеров радушно приняла их. Робин обвила вокруг Пола длинные ноги, и они вновь насладились незабываемым ощущением полного слияния.

– Еще… – прошептала она, когда мир еще не окончательно перевернулся с головы на ноги, и услышала тихий смех.

– Ненасытная по-прежнему!

«Только по отношению к тебе», – хотела она сказать ему, но слова застряли в горле.

– Теперь тебе требуется больше времени? – спросила она вместо этого.

Пол снова рассмеялся и, перекатившись, положил ее на себя, с ласковой насмешкой глядя в зеленые глаза.

– Разве это свидетельствует о чем-нибудь подобном? И это!

Смех таял, по мере того как он оглядывал ее стройное тело, озаренное теплым светом лампы. Его руки двинулись вверх от ее бедер, чтобы накрыть крепкие выпуклости грудей, в серых глазах отражалось пламя, бушевавшее в Робин. Она прогнула спину, с чувственной медлительностью закинула руки за голову, под тяжелую гриву золотистых волос, и увидела, как это пламя превратилось во всепоглощающий пожар.

Пол, должно быть, выключил лампу, прежде чем заснуть. Потому что было темно, когда Робин открыла глаза, несмотря на тонкую полоску света, пробивавшуюся сквозь неплотно задвинутые шторы.

Он по-прежнему был здесь, рядом, его нога покоилась на ней, дыхание было глубоким и спокойным. Робин изучала твердые чистые линии его лица, вспоминая ощущение его губ на своем теле, выражение его глаз. В этом смысле ничего не изменилось: она по-прежнему волновала его физически. То, чего Робин раньше, да и сейчас, никак не могла постичь, – это его внутреннего мира.

Ошиблась она или нет, обратного пути уже не было, хотя нелегко будет сказать об этом Шону. Пол конечно же прав: она поняла с того самого момента, когда они снова встретились, что о браке не может быть и речи. Ей следовало бы еще вчера набраться мужества и внести ясность. Обида от этого, возможно, и не стала бы меньше, но, по крайней мере, Шон уже не питал бы иллюзий.

В любом случае им нужно поговорить лично. Полу придется с этим смириться.

Если среда отпадает, значит, она назначит встречу на другой день, и чем скорее, тем лучше.

Часы были на стороне Пола, и ей было не разглядеть, что они показывают.

Одному небу известно, который теперь час! Робин предприняла робкую попытку выскользнуть из-под обхватившей ее руки, и серые глаза мгновенно открылись.

– Хорошо спала? – мягко спросил Пол.

– Просто была обязана, – стараясь говорить так же непринужденно, как и он, ответила Робин. – За окном светло. Если Уэнди уже проснулась, она, наверное, гадает, что с нами случилось.

– Учитывая ее прошлое, она, по-видимому, без труда обо всем догадается… к сожалению, – заметил Пол, медленно обводя кончиком пальца контуры ее губ.

Был момент, когда ей показалось, что он на волосок от того, чтобы пойти дальше. Но он быстро поцеловал ее в нос и, откатившись, сел, за чем последовало удивленное восклицание:

– Уже четверть девятого!

Робин подавила желание дотянуться и провести пальцами по обнаженной спине, когда Пол, отбросив покрывало, свесил ноги с кровати.