Я постаралась установить мысленную связь с людьми поблизости и послала ментальный сигнал о помощи. Чтобы быть наготове, когда придет время. Думала: «А вдруг… Вдруг удастся что-то сделать после того, как Линк умрет».

Я поспешно вызвала в комнату пожарных. Пока они уводили Барни, проследила, чтобы никто не увидел убитого Линка. Внушила прислонить к стене носилки и так оставить.

За пожарными вошли пастор, Кристофер Фрейзер, Онтелия и ее четырнадцатилетняя дочь. Пришлось ввести их в транс, чтобы заставить проникнуть в горящее здание.

Не говоря ни слова, не осознавая, что делают, они положили на пол носилки, перетащили на них тело Линка и понесли вниз по лестнице. Пламя окружало нас со всех сторон, но я не смела отвести глаз от Линка. Прижала к груди сумку для боулинга с драгоценным артефактом и сконцентрировала все свои силы. Пришлось одновременно управлять тремя людьми с носилками, следить, чтобы дух Линка не покинул землю, удерживать на расстоянии толпящихся снаружи людей и самое главное – постараться, чтобы ребенок Линка встретил нас у раздвоенного вяза.

Мне помогала Амелия. Она маячила за спиной Линка все время, пока Барни целился в него из пистолета. Не знаю, что Линк наговорил своей прапрапрабабушке, но она, похоже, считала себя в долгу перед ним.

Носилки принесли к дереву и опустили на землю. Затем Кристофер, Онтелия и ее дочь ушли. Когда они скрылись из виду, я освободила невольных помощников. Пусть не вспомнят, что им пришлось сделать.

Я повернулась к стоящей под деревом группе. Там была Лиза Хендерсон, и стоило ее увидеть, как в мой мозг хлынула информация. Я не могла отыскать ее потому, что у Лизы не было подлинной связи с Линком. Чтобы найти человека, мне требовалось прикоснуться к чему-то близкому ему. Взглянув на женщину, я сразу поняла, что она была заперта в маленьком изолированном домике во владениях Дельфии и Нарциссы. Жадные сестрички оставили ее там на много дней, одурманенную до бесчувствия. Несколько часов назад объявился Барни, разбудил ее и начал избивать, требуя открыть, где прячется мальчик. Перенеся побои, Лиза ничего не сказала мучителю о сыне: ни о его прошлом, ни о настоящем. Теперь я знала, что она только сыном и жила.

В ярости от того, что его планы расстроились, Барни ушел, не потрудившись хорошенько запереть Лизу. Он сначала хотел убить ее, но одумался и решил, что она и чудо-ребенок еще пригодятся ему в будущем, и сосредоточился на том, чтобы добраться до «Тринадцати Вязов» и поджечь особняк. Барни не собирался оставлять в живых никого из гостий, способных впоследствии свидетельствовать о провале его плана. Он нашел наверху полупьяную Сильвию и поджег комнату, заперев внутри неудачливую шпионку.

Когда Барни ушел, Лиза освободилась от пут, выбралась из окна и убежала. Тот, кто указал ее сыну дорогу к дереву с раздвоенным стволом, направил туда же и ее.

Повернувшись, я наконец заметила маленького мальчика. Он был очень похож на Линка, только немного светлее. Это был ребенок из моих снов. Дитя, которое поможет мне отыскать мужа.

Единственное, что мне стало известно о нем – мальчика охраняли. Пока я наведывалась в церковь, он тоже был там. За ним присматривали пастор с женой, даже не подозревавшие, что ребенка ищут.

Когда я общалась с Папашей Элом, то почувствовала, что следы ведут в церковь, но потом это ощущение исчезло, словно кто-то его стер.

На мгновение я восхитилась немереной силой, которая потребовалась, чтобы полностью спрятать от меня мальчика. Неужели это сделал Девлин? Это он велел ребенку покинуть укрытие и прийти к нам?

«Нет», – подумала я, и внезапно поняла, что Девлин – инструмент, так же как Зеркало Нострадамуса. Девлин не более чем инструмент, которым воспользовался очень, очень могущественный человек.