— Так и сказал: «В том доме надежное местечко приготовил»?

Прошина кивнула.

— А почему вы думаете, что он спрятал деньги во дворе?

— Ну а где же? Олег собирался уходить через двор.

— У Самарцева в этом доме знакомых нет?

— Нет. Он мне никогда об этом не говорил.

«Олег твой, милочка, судя по всему, продувная бестия. Так он тебе и выложил бы все планы. И уехать-то наверняка без тебя собирается, да и не в Одессу, наверное».

— С кассиром Любовью Андреевной Нестеровой вы давно знакомы?

— Года три.

— Подруги?

— Да нет, познакомились на танцах во Дворце культуры Гааза. Я тогда еще в Доме книги работала. Несколько раз в кино вместе ходили.

Игорь Васильевич посмотрел на часы. Пять. «Если Самарцев еще не улизнул из города с деньгами, он может это сделать сегодня. Пора заканчивать разговоры…»

— Вы понимаете, что совершили преступление? Знали об ограблении и ничего не сделали, чтобы предотвратить его…

Прошина будто не услышала его. Сидела, повернув голову к окну.

— Валентина Васильевна, ну зачем, зачем вы связались с этим человеком? Чего вам не хватало в жизни? — спросил Корнилов с неожиданной для него самого горячностью.

— Чего мне не хватало? — Она повернула к нему заплаканное, потускневшее, но все еще очень привлекательное лицо.

— Да, да. Я вас спрашиваю не как работник милиции. Как человек, который мог бы быть вашим отцом. Ведь этот Самарцев наверняка и раньше воровал!

— Раньше?! — удивилась она. — Кажется, нет. Да откуда же я знаю. Деньги у него всегда были. И мне хотелось… Знаете, мне было интересно: придешь в общежитие с новым колечком — на несколько дней разговоров. Все девчонки перемеряют. Охают. Или новое платье… Особенное. Такого ни у кого нет. Девчонкам очень нравилось. Я им говорила, что он артист, что мы скоро поженимся и тогда они узнают его.

— Они вам верили?

— Не знаю, — ответила Прошина. — Может быть, и нет. А все равно завидовали.

4

Некоторое время Корнилов сидел молча, не в состоянии отделаться от какого-то противного, угнетающего чувства бессилия. Как мало потребовалось для того, чтобы эта красивая, неглупая девушка оказалась преступницей! Новое колечко, модное платье. Он вдруг подумал о том, как воспримут арест Прошиной ее подруги по работе, как будут они сидеть, перешептываясь в суде, удивляясь, что дружок, которого она выдавала за артиста, оказался матерым преступником.

«Стоп, спокойно! — остановил Корнилов сам себя. — Эдак можно далеко зайти…»

Он позвонил следователю, рассказал о признании Валентины Прошиной.

— По-видимому, придется просить у прокурора санкцию на арест. Как минимум, соучастница, — сказал Аверин и поинтересовался: — Кто Самарцевым занялся?

— Бугаев. Жду его с минуты на минуту.

— А потерпевшая до сих пор без сознания. И на ближайшие дни врачи улучшения не ожидают. — Голос у Аверина был озабоченный. — Так что я на оперативность ваших сотрудников, товарищ подполковник, очень рассчитываю. Они уже много сделали.

— Ну-ну… — неопределенно протянул Корнилов и усмехнулся. Старший следователь управления Аверин слыл человеком опытным, но самолюбивым и педантичным, и инспектора уголовного розыска всегда гордились, услышав от него похвальное слово.

— Я серьезно говорю, товарищ подполковник. — Аверин, видимо, обиделся, почувствовав в голосе Корнилова иронические нотки.