Глория метнула на меня пронзительный взгляд.

- В постель. Но не на супружеское ложе. Понятно?

- Si, senora. No amor. Que lastima.

-Что значит сия галиматья?

- Очень жаль, говорю.

- Тубо, Рекс, тубо!

Дружелюбно улыбнувшись, Глория двинулась к машине. Я распахнул дверцу, впустил даму, угнездился за рулем, повернул ключ зажигания. Посмотрел на стрелки приборов, глянул в боковое зеркальце.

- Глория, дорогая!

Что-то в моем голосе понудило женщину привстать, мигом стряхнуть накатывавшую дрему и спросить:

- Неполадки?..

- Дай, пожалуйста, бумажную салфетку. Замарали зеркало, бездельники.

Я указал пальцем. На внешнем зеркальце кадиллака были выведены - кажется, обмылком - две буквы и две цифры:

"КМ95".

Глава 8

Правя прямиком в сторону заката, я, сами понимаете, не оборачивался, но в зеркало глядел прилежно. Отъезд наш никого позади не интересовал; подле ресторана по-прежнему играли несколько ребятишек, вот и все. Но я крепко заподозрил, что поблизости сшивается некто, кому желательно удостовериться: сообщение замечено и понято.

Он, или она, беаусловно видел (видела), как я вытирал зеркальце, а, стало быть, и надпись прочел. Но кем была загадочная личность? Хорошенькая смуглая мексиканка в дурацком платье и совершенно чуждых этому платью туфлях? Ее спутник, смахивавший на старого фермера? Пухленькая официантка в голубом переднике?

Мэйсона Чарльза-младшего я в расчет не принимал. Учитывая, что парень чуть не учинил бешеной сортирной перестрелки, после коей вполне мог оказаться в морге либо в больнице, предполагать, будто ему велели следить за мною, было бы опрометчиво. Соглядатай держится тише воды, ниже травы. И не рискует возможностью наблюдать за объектом в нужную минуту.

Связной, конечно же, обретался неподалеку, но прилагал усилия к тому, чтобы остаться незамеченным. Хотя бы записку оставил (оставила), стервец (стерва) чуть более вразумительную! Собственно говоря, значение для меня загадки не составляло. Истолкование - вот что было загвоздкой!

- Как это понимать? - спросила Глория. - Что такое "КМ"?

- "Карл Маркс", должно быть... Пораскиньте мозгами, госпожа Коди.

Глория негодующе фыркнула.

- Наверное... Наверное, это "километры"! Вот! В Мексике не на мили считают, а на километры! Девяносто пять километров... примерно пятьдесят семь миль... Но считая откуда?

В том-то и состояла загвоздка.

- Поскольку дополнительные сведения отсутствуют, - молвил я, - будем считать исходным пунктом город Кананеа.

Протянув руку, я повернул рычажок и установил одометр на нуль. Десятью минутами позже кадиллак уже мчался по шоссе.

- Мэтт, посмотри! Ой, прости... Гораций! Да посмотри же!

Впереди, по левую сторону дороги, виднелся маленький, белый, граненый столбик. На столбике черным по белому значилось: "84КМ".

Мне оставалось лишь дивиться собственной тупости. Исколесив Мексику чуть ли не вдоль и поперек, я примечал, разумеется, придорожные верстовые столбы - виноват, километровые вехи, - но простейшая связь меж ними и посланием, начертанным на зеркале, просто не пришла на ум.

Столбик промелькнул мимо. Воодушевившаяся Глория произнесла:

- Нам, наверно, совсем ни к чему ехать за девяносто пять километров от Кананеа! Следует лишь достичь отметки "95". А, кстати, мы в нужном направлении катим?

- В нужном, - заверил я.

- Значит, всего одиннадцать километров... Около семи миль. Совсем близко, и очень быстро!

- В семимильных сапогах - пожалуй, - ответил я, и Глория надулась.

- Девяносто четыре! - воскликнула она через десять минут. - Эй, а что ты делаешь?

Я утопил педаль акселератора, "альянте" заурчал и рванулся вперед.