Тол отвел Ла Ту в сторону и доложил о результатах, полученных группой осмотра.

— Мы в полном дерьме, — прошептал тот. — Поторопились приехать сюда…

Долго извиняться не пришлось: Сандра твердо решила успеть на самолет. Вылетела с подъездной дорожки, оставив детективов в синем облаке выхлопных газов.

— Ладно, она обо всем забудет, — махнул рукой Ла Ту и добавил: — Нам все еще надо найти ту загадочную крошку в солнцезащитных очках и бейсболке.

Тол подумал о том, что Мак Маккэффри могла заметить кого-нибудь около дома Уитли. Кроме того, это был хороший предлог для встречи.

— Я с этим разберусь.

— Ты? — рассмеялся Ла Ту.

— Да. Я. А что тут смешного?

— Не знаю. Просто ты никогда не расследовал убийство.

— И что? Думаешь, я не знаю, как допросить свидетеля? Думаешь, я способен только на то, чтобы идти домой и обниматься с калькулятором?

В ответ — молчание. Тол пожалел, что эти слова сорвались с языка.

Он намеревался встретиться с ней, чтобы узнать, не видела ли она около дома Уитли загадочную женщину в бейсболке и солнцезащитных очках, которая ездила на маленьком автомобиле.

Потом решил, что предлог, мягко говоря, не соответствует действительности.

И очень уж прозрачный, поскольку этот самый вопрос он мог задать и по телефону. На самом деле, ему хотелось другого: понять, что он почувствует, если бы пришлось пригласить Мак Маккэффри пообедать. Нет, пригласить он ее не мог, во всяком случае, на этом этапе, потому что она могла стать свидетельницей на судебном процессе. Но ему хотелось проверить свои чувства.

Тол припарковался на улице Вязов, вылез из машины и, наслаждаясь свежим, благоухающим ароматами цветов, апрельским воздухом, направился к парку, где они договорились встретиться.

Мак уже сидела на скамейке в ожидании.

— Привет, — поздоровался он.

— Привет. Ничего, что мы встретились на свежем воздухе? Мне так надоело сидеть под крышей.

— Нет, здесь прекрасно.

— Я никак не могу понять, почему вас заинтересовала смерть Уитли? — спросила Мак.

— Я же вам говорил. Они выбиваются из общего ряда.

— Наверное, я не так сформулировала вопрос. Почему вы заинтересовались этими смертями? Вы кого-нибудь потеряли? Я хочу сказать, кто-то в вашей семье покончил с собой?

— О, нет. Мой отец жив. Мать умерла. От инсульта.

— Извините. Должно быть, совсем молодой.

— Да, к сожалению.

— Ваш отец живет где-то неподалеку?

— Нет. Он — профессор в Чикаго.

— Математики?

— Естественно. Это семейное.

— Все эти сложения и вычитания. Вам… ну, я не знаю… не скучно?

— Нет, наоборот. С числами не соскучишься. Бесконечные вопросы, проблемы. И помните, математика гораздо больше, чем просто расчеты. Числа позволяют нам познавать мир. А контролировать мы можем только то, что познали.

— Контролировать? — Она вдруг стала серьезной. — Числам не под силу уберечь от травмы. От смерти.

— Конечно же, могут уберечь, — возразил Тол. — Числа заставляют тормоза работать, а самолеты летать, они же позволяют позвонить по номеру девять-один-один. Медицина, наука, все держится на числах. А почему вы избрали эту сферу деятельности?

— Я всегда хотела заботиться о людях… или животных, — объяснила Мак.