— Теперь я здесь, с вами… — бодро говорю я. — И я могу… — Что? Что я в действительности могу?

Сьюзен улыбается мне, но я вижу, что ее улыбка в любую секунду сменится печалью. Чего не происходит. К ней снова возвращается радостное настроение.

— Давай я покажу тебе гостевую.

— Гостевую?

— Ты же не думала, что я позволю тебе спать в комнате Бена? — разворачивается она ко мне.

— Вроде как так и думала.

— Я слишком много времени провела в ней за последние две недели, и скажу тебе так: там лишь становится тяжелее.

Сьюзен больше не поддается эмоциям, решительно настроенная не акцентировать внимание на плохом. Она ведет меня в шикарную комнату с белыми обоями, белым покрывалом и белыми подушками. На столе стоят белые каллы, на прикроватной тумбочке лежит коробка элитного бельгийского шоколада. Не знаю, новые ли здесь подсвечники, но ими точно еще ни разу не пользовались. Пахнет хлопком и мылом. Приятно пахнет. Эта спальня — просто потрясающая.

— Чересчур много белого? Прости. Я, наверное, перестаралась на радостях, что наконец эту комнату обживут.

Я смеюсь.

— Тут очень красиво, спасибо.

На постели лежит халат. Заметив, что я увидела его, Сьюзен объясняет:

— Это для тебя. Мне хочется, чтобы ты чувствовала себя здесь свободно и комфортно.

— Здорово. — Она обо всем подумала.

Я смотрю за ее спину в ванную и вижу сообщение Бена, написанное мылом на зеркале. Сьюзен ловит мой взгляд.

— Я не смогла стереть его, когда он был жив, а теперь не смогу стереть и подавно.

Помню, как я пыталась найти это сообщение, когда была здесь в прошлый раз. Помню, почему так и не нашла. И вот теперь оно прямо передо мной. Как будто не я его, а оно само меня нашло. Какой же красивый почерк. Бен даже не представлял, что делает, когда писал это сообщение. Он даже не представлял, как много оно будет значить для нас.

— Ладненько, — прерывает наше молчание Сьюзен, — устраивайся. Делай, что пожелаешь. Через пару часов придут массажистки. А после этого мы закажем себе ужин из китайского ресторана. Я сейчас пойду смотреть всякую муру по телевизору, но ты знай — с этого момента действует одно лишь правило: пока ты здесь, забудь о мире снаружи и поплачь вволю. Избавься от того, что накопилось у тебя внутри. Это мое единственное правило.

— Договорились, — отвечаю я, и она уходит.

Мне слегка неуютно, что очень странно — в последнее время я всегда чувствовала себя рядом со Сьюзен комфортно. Она приносила вместе с собой утешение. Но теперь я в ее доме, в ее мире. И в этом доме вырос Бен. Самый подходящий момент, чтобы поплакать. И что же? Слезы не выступают на глазах. Наоборот. Мне хорошо. Может, как раз потому что здесь можно поплакать, мне и не плачется?

МАЙ

— Выходи за меня замуж, — огорошил меня Бен.

— Замуж?

Я сидела за рулем его машины. Заехала, чтобы забрать его от врача. Бен утром наклонился погладить собаку и тем самым вызвал новый спазм мышц спины. Такое случается, если не пить прописанные врачом лекарства. Бену прочитали целую лекцию на тему того, что нужно принимать болеутоляющие, чтобы нормально двигаться и разрабатывать мышцы. Я ему всю неделю это твердила, но он меня не слушал. Что привело к новой поездке в больницу. Только в этот раз, проглотив наконец таблетки, Бен ни с того ни с сего сделал мне предложение.

— Да! Выходи за меня! Ты идеальна, — заявил он. — Как же здесь жарко!

— Что ж поделать. Скоро дома будем.

— Но ты выйдешь за меня? — уточнил он, глядя на меня с улыбкой.

— Это за тебя наркотик²⁵ говорит.