— Простите! — Перед глазами всё расплывается, губы дрожат. — Я просто… Сьюзен, я хочу, чтобы между нами всё было хорошо. У нас всё хорошо?

— Я пойду. Не могу здесь оставаться. Я… — Она отворачивается, закрывает лицо ладонями и всхлипывает.

Сьюзен уходит, и я чувствую себя маленькой и одинокой в пустоте большой кухни.

Лишь на следующее утро Сьюзен овладевает собой в достаточной степени, чтобы поговорить со мной. Могу только представить себе, какие мысли проносились в ее голове целую ночь. Наверное, большую часть вчерашнего вечера она ненавидела меня и всячески мысленно обзывала.

— Спасибо, что вчера рассказала мне обо всем, — благодарит она, садясь рядом со мной в гостиной.

Я просматриваю в перемотке запись телевизионных программ, поедая датские булочки из ее холодильника. Ужасно странно быть гостем в доме человека, которого вы довели до белого каления.

Я киваю.

— Понимаю, что тебе было нелегко в этом признаться, но, по правде говоря, для меня это хорошие новости. Мне стало легче оттого, что Бен хотел рассказать мне о свадьбе. Пусть он так этого и не сделал.

Я снова киваю. Теперь нужно выговориться ей. А я просто должна помолчать и выслушать.

— В любом случае, это всё в прошлом. Тогда я не знала тебя, а ты не знала меня. Нам нет смысла обижаться друг на друга или сердиться. Кому от этого будет лучше? Бен сам принимал решения, в независимости от того, какое влияние мы обе на него оказывали. Он в ответе за свои поступки, а не ты и не я. Он любил тебя достаточно сильно для того, чтобы жениться на тебе так, как он это сделал. Какая мать не пожелает своему сыну такой любви? Знаешь, родив мальчика, ты воспитываешь его правильно и достойно, надеясь на то, что он вырастет сыном, знающим, что такое любовь, и способным на нее. Как мать, ты надеешься на то, что он вырастет чутким и страстным, что он будет знать, как нужно относиться к женщине. Я выполнила свою работу. Бен вырос именно таким. И он любил. У него было мало времени на этой земле, но он провел его в любви. Он любил тебя.

— Спасибо, — говорю я. — Но всё равно простите за то, что я не рассказала вам об этом раньше.

— Выкинь это из головы, — отмахивается она. — Я вот что еще хотела тебе сказать… Ты бы понравилась мне. Не буду притворяться, что понимаю твои отношения с родителями. Это ваше дело. Но ты бы мне понравилась. И я бы захотела, чтобы мой сын женился на тебе.

После ее слов у меня возникает ощущение, что я всё сделала не так. Не в том порядке. Я должна была встретиться с ней, а потом уже выходить замуж за Бена. Если бы я так поступила, то, может быть, ничего бы не случилось. Может быть, Бен сидел бы сейчас рядом со мной, хрустел арахисом и бросал скорлупки в пепельницу.

— Спасибо, — благодарю я.

— В последнее время я много думаю о тебе. Похоже, я так и не смирилась со смертью Бена. Так и не приняла ее. Я всё еще скорблю по мужу, и потеря сына… для меня это невыносимо. Невыносимо настолько, что я не пыталась даже пережить смерть сына. Наверное, то, что ты стала частью моей жизни, то, что я помогаю тебе пережить потерю Бена, помогает мне избегать мыслей о том, как самой ее пережить. Я думала, что если помогу тебе начать жить заново, то и сама смогу начать жить заново. Но, похоже, это не так. В детстве Бен каждый вечер залезал к нам со Стивеном в постель, чтобы всем вместе посмотреть шоу «Своя игра». Он не понимал ни один из вопросов, но ему нравилось слушать сопровождающие игру музыкальные звуки. В общем, помню, как однажды Бен лежал между нами и я думала: «Это моя семья. Моя жизнь». Я была так счастлива в тот момент. Со мной двое мужчин. Они любят меня. Мое место — рядом с ними. А теперь я лежу в той же самой постели, а их обоих уже нет.