— Это было признание? — спрашивает Сьюзен после недолгого молчания. — Всё это неважно. Ты же это понимаешь?

Нет, не понимаю. Но я не знаю, как в этом признаться, поэтому не говорю ничего.

— Ты окажешь себе неоценимую услугу, когда осознаешь, что всё это неважно. Ты можешь проигрывать в голове этот сценарий тысячи раз и в разных вариантах: где Бен идет или не идет за хлопьями, — продолжает Сьюзен. — Но что бы тогда не случилось, Бен всё равно бы умер. Так устроен мир.

Я смотрю на нее, пытаясь понять, верит ли она сама в то, что говорит.

— Не знаю, так ли это на самом деле, — заметив мой недоверчивый взгляд, продолжает Сьюзен, — но это единственное, во что нам остается верить. Слышишь меня? Заставь себя в это поверить.

Я открываю рот, но она не дает мне возразить:

— Бери коробку, — велит она. — Начнем с ванной.

Мы убираем зубную пасту Бена и его гель для укладки волос. Убираем его дезодорант и шампунь. Его собственных вещей тут мало. Мы многое с ним покупали на двоих. Понюхав его шампунь и дезодорант, Сьюзен кидает их в коробку.

— Это коробка на выброс. Когда ты будешь к этому готова, — уточняет она. — То есть, это мусор.

— Да, да, — смеюсь я, — это будет мусором.

Мы перебираемся в кухню, а затем — в кабинет, где большая часть вещей Бена опять же летит в коробки на выброс. Мы набиваем коробку за коробкой всякой ерундой. Интересно, какие-нибудь из этих вещей попадают в те же самые коробки, в которых прибыли сюда? Наконец, мы возвращаемся в гостиную, и Сьюзен начинает паковать книги Бена. На одной из полок она замечает книжную серию.

— Можно я возьму ее себе? — спрашивает она. — Я целые месяцы уговаривала его прочитать эти книги. Он никак не хотел поверить в то, что есть замечательная подростковая литература.

Мне хочется оставить эту серию себе, но еще больше хочется, чтобы ее оставила себе Сьюзен.

— Конечно, — отвечаю я. — Вы можете забрать всё, что пожелаете. Он был бы этому рад. Кстати, он обожал эти книги. И советовал прочитать их всем, кто был готов его выслушать.

Улыбнувшись, Сьюзен ставит книжную серию у двери, а потом убирает остальные книги в коробки.

— Это у нас будет коробка на хранение или продажу? — интересуется она.

— Пока не знаю.

Сьюзен кивает и, продолжив укладывать книги в коробку, вдруг раздраженно восклицает:

— Господи боже ты мой, сколько же подростковой литературы может прочесть один человек?!

— Он ее много прочел, — улыбаюсь я. — В неделю по книге. И, главное, отказывался брать их в библиотеке. Что меня сильно нервировало, так как я там работаю. Однако Бен всегда настаивал на том, чтобы купить книги в магазине. Я приносила те же самые произведения из библиотеки, но они просто пылились, пока я их не возвращала обратно.

— Это я виновата, — смеется Сьюзен. — Когда он был маленьким, покупка книг доставляла мне самое большое удовольствие. Я никогда не ходила в библиотеки.

— Почему? — Какое кощунство!

Она снова смеется, уже смущенно.

— Ты рассердишься.

— Всё так плохо?

— Я ненавижу запах библиотечных книг.

— Вы меня убиваете, Сьюзен. В самое сердце. — Я хватаюсь за грудь, имитируя сердечный приступ. Запах библиотечных книг — самый лучший запах на свете, ну, помимо аромата подушки, которую я по-прежнему храню в полиэтиленовом пакете.

— Прости! Ребенком Бен любил ходить в библиотеку, потому что там есть настольные игры и эти кресла… как там они называются? Такие большие и мягкие… Черт, да как же их называют?

— Кресла-мешки?

— Да! Он обожал сидеть в этих креслах, а я вместо библиотеки таскала его в магазин, чтобы приобрести там не пахнущие затхлостью книжки.