Наконец полковник усадил Зинаиду к себе на колени, но лишь прервав поцелуй, она поняла, что многочисленные пышные юбки больше их не разделяют. Теперь ее голые ягодицы касались обтянутого штанами колена Тайрона, и набухший твердый член требовательно упирался ей в бедро.

Зинаида попыталась встать, но Тайрон нежно удержал ее. Ничто не могло возбудить его до такой степени, как эта голая женская попка, прижатая к его бедрам.

— Мне нравится чувствовать тебя так близко, — прошептал он ей в ухо. — Ты мягкая и женственная. Даже во всех этих платьях и накидках ты менее прекрасна, чем в ослепительной наготе.

Он вновь поцеловал ее, вкушая опьяняющую сладость и ожидая такого же ответа. Постепенно Зинаида перестала бояться, позволила втягивать свой язычок в рот, а вскоре уже и сама с нетерпением встречала каждое проникновение его языка.

Наконец Тайрон оторвался от Зинаиды и снова провел рукой по ее груди, по этим чудесным холмам и долинам. Но на сей раз большой палец скользнул под шов лифа и оттянул ткань, обнажая плечо. Глаза Тайрона немедленно устремились за корсаж, который теперь немного отходил от тела.

Зинаида подалась вперед, лаская его мягкий, податливый рот быстрыми движениями языка. Однако вскоре, к великому своему огорчению, она поняла, что Тайрон просто расслабился и лишь пассивно принимает поцелуи. Смутившись, Зинаида сомкнула пальцы у него на затылке, а локти положила ему на грудь и всмотрелась в его лицо.

— Тебе надоели мои неуклюжие ласки? — спросила она шепотом, не зная, как расценивать эту странную безучастность.

Тайрон усмехнулся столь абсурдному предположению. Отрицательно покачав головой, он опустил глаза к пышным белым полушариям, поднимавшимся над узким лифом платья, и промолвил:

— В тебе меня чарует буквально все, Зинаида, хотя, признаться, в этот момент особенно пленительной кажется твоя грудь.

Глаза его сияли, точно яркие угли, и он снова завладел ее губами. Эта страсть уничтожала остатки ее воли. Однако Тайрон жаждал большего, чем просто пылкие поцелуи. Быстрым движением он стащил второй рукав платья. Потом, зацепив край корсажа пальцем, спустил его и рубашку пониже и в тот же миг обхватил всей ладонью обнажившуюся кремовую грудь. Когда же он нежно помассировал ее, Зинаида застыла в восторге. Затем, откинувшись на сиденье, Тайрон стал наслаждаться восхитительным зрелищем, открывшимся его взору. Зинаида молча уставилась на него, затаив дыхание и чувствуя, как неистово колотится ее сердце.

Тайрон изголодался по этим мягким восхитительным прелестям. Груди Зинаиды блестели, как атлас, в слабом свете лампы и манили, точно обильный пир после долгого воздержания. С первой встречи в бане полковник не мог забыть этого совершенства. Слишком часто в последнее время он пробуждался от своих сладострастных снов, и тело его было мокро от пота, а дыхание хрипло и неровно.

Зинаида выгнулась, так что роскошная грудь очутилась в свете неяркого светильника.

Тогда Тайрон склонил голову и с хищной жадностью принялся наслаждаться восхитительными округлостями. Зинаида с трудом переводила дух. Огонь, разгорающийся в лоне, теперь поднимался выше, становился жарче. Она сладострастно вздыхала всякий раз, когда язык Тайрона скользил по возбужденным розовым соскам. С каждым таким прикосновением она все ближе подходила к роковому обрыву… Но как ни странно, все страхи понемногу прошли.

Захваченная новыми ощущениями от всего того, что проделывал язык Тайрона, Зинаида не обратила внимания на действия его крепкой руки, которая, оставив грудь, тайно проникла под юбки. Лишь в тот миг, когда нарушены были самые запретные границы, она испуганно ахнула, поймала запястье Тайрона и попыталась встать, но он тут же наградил ее неистовым поцелуем.