- Нет, - прошептал Адам, подняв голову. – Послушай, я богат. Моя семья очень, очень богата. Мы можем дать тебе что угодно. Тебе больше никогда не придется работать. Ты будешь жить в роскоши и…

Он прервался, потому что Салли смеялась над ним. – Богат? Ты понятия не имеешь что такое богатство. Я могу купить всю твою семью наличными, лежащими в моем кармане. Нет, сила - это главное. Ты знаешь, что я могу забрать ее силу и оставить себе? Я знаю, что делать. Если ее сила не покинет эту землю, то она достанется мне. Смотри, это ключ. Я прочла все книги, которые написал этот Тейлор Райберн. Он говорил, что если цепь прервется, и не будет прямого потомка, то сила переходит к тому, кто возьмет ее. По крайней мере, так говорит легенда. Я надеюсь, что это правда и сегодня я это выясню.

С этими словами, она вышла из комнаты, захлопнув тяжелую дубовую дверь. Когда она ушла, Адам мучительно вскрикнул. Он тянул цепи вниз, пока его запястья и лодыжки не начали кровоточить.

- Адам?- Он успокоился, услышав голос Дарси в своей голове.

- Адам ты здесь? Мне так жаль. Ты жив? Ты можешь простить меня за то, что я ушла, ничего не сказав?

- Да, о да, Дарси, любимая моя. Я прощу тебе что угодно. Не думай об этом. Только выбирайся оттуда, где бы ты ни была.

- Ты видел, кто она такая? – Спросила она, - Помни, что она напомнила мне о ведьме в “Ханселе и Гретель”.

- Да, - прошептал Адам, так как слезы начали течь по его щекам.

- Я в подземной комнате, и они одели меня в белое длинное платье. Я будто собираюсь петь и танцевать вокруг Стоунхенджа.

Пытаясь изо всех сил выбраться из цепей, Адам улыбнулся через слезы, которые уже свободно текли по его лицу. Шутки, Дарси всегда могла пошутить.

- Но мне кажется, я в белом, потому что я девственница. Но только мое тело является таковым. Я могу с уверенностью сказать, что мои мысли отнюдь не девственны. О, Адам ты тут? Ты слышишь меня? Она ведь не убила тебя?

- Нет, любовь моя, я здесь. Я рядом с тобой. – Прокричал он, отчаянно потянув цепи.

- Я не хочу думать о том, что с тобой случилось что-то плохое. Ты в любой момент ворвешься в эту комнату и спасешь меня. Ты будешь как один из своих средневековых предков и спасешь свою прекрасную деву, правда, любимый?

Со слезами на лице, Адам пытался разорвать цепи, пока наручники не впились в его плоть. – Нет, нет, нет, - это было все, что он мог сказать.

- Адам! Они идут. О Боже, Адам, останься со мной, мне страшно. Я хочу… Они здесь! Дверь открывается. О, Адам, я люблю тебя. Люблю всем сердцем. Я буду любить тебя всегда. Что бы со мной ни случилось, я навсегда люблю тебя. Помни это. Навсегда. Я…

- Неееет, - Адам и кричал и вырывался из своих пут, пока на его лодыжках и запястьях не осталось живого места. Но сколько бы он не пытался, он не мог выбраться.

Когда Адам очнулся, его голова разрывалась от боли. Слабый и дезориентированный, он поднес руку к своему лицу.

- Ты в порядке? – Спросил незнакомый голос.

Адам с трудом сел. Его ребра ныли от адской боли, а голова просто раскалывалась. Запястья и лодыжки были содраны и кровоточили. – Да, - смог он произнести, затем взглянул в глубокие голубые глаза ребенка. Взрослого ребенка. Он смотрел на очень крупного молодого человека с веснушчатым лицом и светлыми волосами шаловливого мальчишки, но с сильным телом игрока в футбол. – Кто ты такой? – прохрипел он, положив руку на шею.

- Патнем, - ответил он.