— Тогда едем.

Когда они вернулись, король отдал необходимые распоряжения.

— Поедем в объезд, — сообщил он своей жене.

— Почему? Там случилось что-то серьезное?

— Да, очень серьезное.

— Я так и думала. Девочка в таком состоянии…

— Какая девочка? — не понял король.

— Эта, — и Оливетт указала на маленькую, съежившуюся фигурку, которая сидела перед ней на коне.

Король сперва не рассмотрел ее, так как девочка была до ушей закутана в какое-то темное тряпье и к тому же, перемазана в грязи так, что светлыми на лице оставались лишь белки глаз. Он поймал настороженный и недоверчивый взгляд и хмыкнул.

— Вы нашли эту девочку здесь?

— Да, она пряталась в кустах, — согласилась Оливетт, — она так напугана, бедняжка. Вы не возражаете, если я возьму ее?

— Почему я должен возражать? — Эдуард пожал плечами, — но нужно ехать. Дорога в объезд гораздо более длинная. Здесь мы сэкономили бы сорок миль. Но увы, проехать тут теперь невозможно.

Оливетт понятливо кивнула.

Они тронулись в путь, постепенно набирая темп, чтобы преодолеть расстояние как можно быстрее. Девочка, сидящая впереди королевы, сделала попытку спрыгнуть и убежать, но женщина придержала ее рукой.

— Есть хочешь? — спросила она.

Девочка долго молчала, повернувшись к ней и недоверчиво на нее смотря, а потом отозвалась:

— Ага.

Оливетт достала из седельной сумки кусок хлеба, и протянула ей. Девочка почти выхватила его из ее рук и начала откусывать огромные куски, а потом торопливо их заглатывать. Королева покачала головой, видя это и заметила:

— Не торопись, никто не отнимет. А если захочешь еще, я тебе дам.

Немаленький кусок хлеба исчез почти в мгновение ока. Следующий девочка жевала уже не столь быстро, видимо, поверив, что его в самом деле никто не заберет.

— Как тебя зовут? — спросила Оливетт, когда, девочка немного утолила свой голод.

— Вообще-то, меня зовут Ромейн, но они всегда называли меня по-другому.

— Как? — полюбопытствовала королева.

— «Эй, ты» или «чучело».

— Кто «они»?

— Ну, те, у кого я жила до этого.

— Ты имеешь в виду своих родителей?

Девочка ненадолго задумалась, а потом покачала головой.

— Нет, они мне не родители. Они всегда говорили, что меня им подбросили.

— Погоди-ка, — остановила ее Оливетт, — ты раньше жила на переправе?

Та кивнула, кося взглядом на седельную сумку.

— Можно мне еще хлеба? — спросила она наконец.

— Попозже. Нельзя так много сразу. Вот приедем домой, там тебя накормят. Расскажи мне, Ромейн, что произошло на переправе?

— Не знаю, — девочка пожала плечами, — пришли люди и стали творить плохие вещи. Я убежала и спряталась.

— Понятно.

Они проехали немного вперед молча, а потом королева снова заговорила:

— Даже не знаю, как быть. Ты умеешь что-нибудь делать, Ромейн?

— Я много чего умею, — отозвалась та гордо, — ловить рыбу, к примеру. Или мыть полы. Могу приносить дрова и разводить огонь в очаге, — это прозвучало особенно горделиво.

— Умница, — похвалила ее Оливетт.

— А куда мы едем? — спросила Ромейн, видимо найдя, что сейчас задать этот вопрос будет наиболее уместно.

— Мы едем в мой новый дом.