— Мы едем в мой новый дом.

— А где твой старый дом?

— Далеко, — усмехнулась Оливетт, — там холодно, постоянно идет снег и дует ветер.

— Зачем же ты тогда там жила, если там так холодно?

Королева фыркнула в ответ:

— Потому что там моя родина. Я там родилась.

Теперь задумалась Ромейн. Она молчала довольно долго, а потом заметила:

— А я не помню, где я родилась. Я помню только переправу.

— Ничего, все будет хорошо.

Девочка очень скоро избавилась от своей подозрительности правда, только по отношению к Оливетт. Она позволяла ей делать все, что та захочет и отвечала на какие угодно вопросы.

Королева задала их множество, но узнала очень мало. Ромейн отвечала охотно, но видимо, и сама почти ничего не знала. А если и знала, то понимала далеко не все. Заметив, что девочка поморщилась, когда она дотронулась до ее плеча, королева заметила:

— Тебя били?

— Если могли поймать, — честно отозвалась та.

Она задремала, прикорнув на шею лошади и вцепившись руками в гриву. Оливетт задумалась. Она взяла девочку, поддавшись внезапной жалости к этому заморенному созданию, но теперь ей предстояло решить, что делать с ней в дальнейшем. Впрочем, этот вопрос занимал Оливетт недолго. Она решила поручить ее своей служанке, чтобы та занялась ее воспитанием и обучением. Служанки в любом замке не бывают лишними. Королева не сомневалась, что муж не будет против такого решения и повеселела. Теперь осталось лишь добраться до замка — и проблема с плеч долой.

Подъезжая к замку, Оливетт заметила, что левая рука Ромейн замотана какой-то грязной тряпкой на запястье.

— Поранилась? — спросила она, — сильно? Покажи. Я умею залечивать раны.

Поколебавшись, девочка размотала повязку. Оливетт повернула запястье внутренней стороной к себе и увидела краснее пятно правильной округлой формы.

— Обожглась, — догадалась она, — сильно болит?

Ромейн помотала головой.

— Уже нет.

— Тогда эту тряпку нужно выбросить. Лучше от нее не станет, как бы хуже не было.

Оливетт решительно зашвырнула тряпку в кусты.

— Я смажу твою рану целебной мазью. Она удивительно быстро заживляет любые раны.

— Мы почти приехали, — повернувшись к ней, сказал король, — вот он, дом моих предков.

Проследив за королевской дланью, Оливетт увидела внушительное сооружение из темного камня. Высокие своды, множество арок, узкие высокие окна, небольшие башенки, а главное, огромная крепостная стена и ров, через который был переброшен мост. Мрачно и уныло, вот первое, что подумала Оливетт, а потом добавила: «но внушительно». Весьма внушительно. Она перевела взгляд на мужа и поразилась некоему сходству замка и его владельца. Все та же мрачность и внушительность, грубые, суровые черты лица. И характер под стать: властный, не терпящий возражений. Впервые Оливетт пожалела, что является его женой. Она в сущности еще не знала своего супруга, но то, что видела, ей вдруг не понравилось. Возможно, конечно, что в глубине души он добр и мягок, но если это и существует, то запрятано очень глубоко.

Оливетт вздохнула. Глупости. Король, конечно, суров с подданными, но она — женщина и притом его жена. Ей, с ее умом, красотой и очарованием доступно многое, И с ней ее муж не станет обращаться очень сурово.

По мосту гулко простучали копыта лошади. Женщина пригляделась и увидела всадника, который ехал в их направлении. Король тоже это заметил и натянул вожжи.

Когда всадник подъехал ближе, Оливетт разглядела в седле подростка лет четырнадцати. Он был строен, если не сказать, худощав, светлые, вьющиеся волосы лежали на плечах.