«В этом вся суть, – ответил он: на лице играли блики от мониторов, а кончики пальцев бегали по строчкам с частотами, будто он пытался запомнить их наизусть. – Двести тысяч лет. Четырнадцать миллиардов лет. Элементарная математика. А ты говоришь – пустота скукота». Мне же на экране виделась только череда пиков и ровных участков сигнала – ничего особенного, ничего осмысленного. А Элиот, он всегда находил интересное в том, что для остальных не значило ничего. Его будоражило собственное воображение: он представлял себе мир, который, возможно, где