— Я только думаю, что ты кое о чем забыла, — сказал Роджер.

— Разве? О чем?

— Ребенок.

Гонория засмеялась. Лили впервые слышала, как смеялась эта мисс Зазнайка.

— Ребенок? Ах да! Дочь Бэзила.

— Да. Я думаю, что Валентин, Квинта и Артемис как единственные оставшиеся в живых родственники ребенка захотят, чтобы она жила с ними здесь, в Холле, — напомнил сестре Роджер.

— Я этого не допущу, — заявила женщина. — Довольно меня того, что я вынуждена терпеть его тетку и сестру. Не хвата только привечать еще и незаконнорожденных детей его брата.

— Одного ребенка, — поправил ее Роджер.

— Неужели ты думаешь, что мальчик не от Бэзила? Насколько я помню, у Джеффри и Магдалены была только девочка, когда они отправились в Вест-Индию. Мальчик может быть только сыном Бэзила, что бы он там ни говорил.

Сэр Роджер нахмурился:

— Но почему? Если бы он был сыном Бэзила, зачем бы Бэзил стал внушать ему, что его отец — Джеффри Кристиан? Ведь дочь свою он признал.

— Дорогой, — ядовито улыбнулась Гонория, — в это так очевидно. Бэзил, зная, что однажды их могут найти, хотел защитить честь дамы. Стать любовниками так скоро после смерти Кристиана, особенно если учесть, что в Англии у Бэзила осталась жена… В глазах общества все это выглядит предосудительно, дорогой. Зачем Бэзил вообще садился на этот корабль? Я думаю, они с Магдаленой были любовниками уже давно, и их связь началась еще в Англии. После этого меня совсем не удивляет то, что произошло на этом острове. Магдалена никогда не отличалась особой щепетильностью. Я всегда считала этот брак глупостью. Жениться на иностранке! Фи! А сейчас мальчик становится наследником Хайкрос-Холл, если, конечно, его притязания будут доказаны. Впрочем, сомневаюсь, что он сумеет это сделать. Записи о рождении нет. Ведь он родился на острове, так? Полагаю, не многие смогут поверить, что он сын Кристиана. Кроме того, мальчик вовсе на него не похож.

— В любом случае Хартвел Барклай потеряет Хайкрос. Если даже мальчика не признают сыном Джеффри Кристиана, поместье унаследует его дочь. И, — с некоторым злорадством добавил Роджер, ибо снобизм сестры и ее удивительное бессердечие несколько его покоробили, — Валентин и его жена унаследуют детей Бэзила.

— Посмотрим, — процедила Гонория и направилась к выходу. Вскоре в дальнем конце коридора стих звук их шагов.

— Не может она выйти за него! — шептала Лили. — Как смеет она говорить такое о Тристраме! Негодяйка! Змея!

Лили отодвинула портьеру и слезла с подоконника. Старательно разглаживая смявшуюся юбку, она заметила грязь на подоле. Должно быть, она испачкалась, когда залезла под кровать, чтобы поймать Колпачка.

Разглядывая свой наряд, Лили заметила, что шов на лифе разошелся, а кайма немного оторвалась. Как вытянется лицо Гонории Пенморли, когда она увидит, что сделалось с ее элегантным нарядом, который эта мисс Жадюга по доброте душевной дала поносить бедной сиротке. Однако Лили позже услышала, как Гонория рассказывала кому-то, что редко надевает этот наряд, потому что цвет никуда не годится.

В этом Лили была согласна с леди Врединой полностью. Грязно-желтый цвет платья и в самом деле мог испортить самый элегантный фасон. В платье Гонории смуглая кожа девочки казалась болезненно-желтушной и грязной, а темно-рыжие волосы, которые Бэзил всегда называл красивыми, — тусклыми.

Вздохнув, Лили побрела в конец коридора. Больше тянуть нельзя: пора спускаться в зал, где уже собрались гости. Но когда она подошла к лестнице и посмотрела вниз, на нарядную толпу, ей вдруг расхотелось туда идти.