|
Должен заметить, что моя яхта — испытанное судно. Я провожу на его борту иногда по семь — восемь месяцев подряд. Итак, года три тому назад, когда мы находились на траверсе note 46 Мадейры, марсовый Патрик О'Доноган упал в море. Я немедленно приказал остановиться и спустить шлюпки. После тщательных поисков он был найден. На борту ему была оказана необходимая помощь, но все попытки вернуть его к жизни не увенчались успехом: Патрик О'Доноган был мертв. Пришлось возвратить морю добычу, которую мы попытались у него отнять! Разумеется, несчастный случай был зафиксирован по всем правилам в судовом журнале. Полагая, что данный документ может вас заинтересовать, я велел снять с него нотариальную копию и принес ее вам.
Сказав это, Тюдор Браун вытащил бумажник, извлек из него лист бумаги, покрытый гербовыми марками, и передал доктору.
Тот быстро ознакомился с документом. Действительно, это была выписка из судового журнала «Альбатроса», принадлежащего Тюдору Брауну, и она подтверждала кончину Патрика О'Доногана на траверсе острова Мадейры. Выписка была надлежащим образом заверена под присягой двух нотариусов и зарегистрирована в Лондоне, в Sommerset House note 47, комиссаром ее королевского величества.
Подлинность документа не вызывала сомнений. Но самый факт его неожиданного появления показался доктору таким странным, что он не в силах был удержаться, чтобы не высказать вслух своего удивления. Тем не менее он сделал это со свойственной ему вежливостью.
— Вы мне позволите, сударь, задать вам только один вопрос? — спросил он.
— Задавайте, доктор.
— Каким образом у вас оказался в кармане подобный документ, заранее заготовленный и законно оформленный?.. Для чего вы его мне принесли?
— Если я не разучился считать, то это не один, а два вопроса, — ответил Тюдор Браун. — Отвечу на них поочередно. Этот документ оказался у меня в кармане потому, что, прочитав два месяца тому назад объявление и имея возможность предоставить интересующие вас сведения, я хотел, чтобы они были возможно более исчерпывающими и бесспорными, насколько это в моих силах… А принес я документ потому, что, совершая прогулку на яхте вдоль берегов Швеции, счел уместным занести вам эту бумажонку лично, чтобы удовлетворить таким образом и свое и ваше любопытство.
На такие доводы возразить было нечего, и доктор принял единственно возможное решение.
— Так, значит, вы прибыли сюда на «Альбатросе?» — быстро спросил он.
— Ну да.
— А есть ли у вас на борту матросы, знавшие Патрика О'Доногана?
— Конечно есть, и немало.
— Вы позволите мне повидаться с ними?
— Сколько вам будет угодно. Может быть, вы хотите сейчас отправиться со мной на яхту?
— Если вы не возражаете.
— Нисколько, — ответил англичанин, вставая. Позвонив слуге, доктор велел подать себе шубу, шляпу и трость и вышел с Тюдором Брауном. Через пять минут они уже были у причала, где стоял на якоре «Альбатрос».
Их встретил старый морской волк, с багрово-красным лицом и седыми бакенбардами. Он показался доктору человеком весьма расположенным к откровенности и чистосердечию.
— Мистер Уорд, — остановил его Тюдор Браун, — этот джентльмен желает навести справки о Патрике О'Доногане.
— О Патрике О'Доногане? — переспросил старый моряк. — Да помилует бог его душу! Он доставил нам немало хлопот, когда мы его вылавливали на траверсе Мадейры! А для чего, я вас спрашиваю, нужна была вся эта возня? Ведь все равно его пришлось отдать на съедение рыбам!
— Как долго вы с ним были знакомы? — спросил доктор.
— С этим прощелыгой? Слава богу, недолго — год или два, не больше. |
