Команда прозвучала, как удар бича. Открыто проявлять недовольство никто не решился, поэтому, выстроившись в колонну по два, отряд двинулся дальше в горы.

Глава четвёртая

Славный город Рейделл оказался довольно большим, я даже не ожидал. Населения тут проживало тысяч десять, что, по местным меркам, почти мегаполис. Город был обнесён стеной из серого камня, которую, как я заметил, в этот момент как раз перестраивали. Точнее, достраивали к уже имеющимся стенам ещё одно кольцо, примерно в половину прежней площади.

Дорога привела меня прямо к воротам. Ворота эти имели высоту двухэтажного дома, тогда как сама стена была выше трёх этажей. А на воротах, которые были гостеприимно распахнуты, меня встретили двое стражников в броне и с алебардами, а чуть поодаль сидел какой-то чиновник за письменным столом. Перед ним стояла чернильница с пером, и кипа листов бумаги.

Люди свободно входили и выходили, в ворота въезжали телеги и верховые, вопросов не задавали никому. Но я им показался подозрительным. В грудь мне немедленно упёрлось острие алебарды, а чиновник скрипучим голосом проговорил:

— Иди-ка ты, парень, туда, откуда пришёл, нам бродяги в городе не нужны.

Я растерялся. Нужно было придумать уважительную причину, но незнание местных нравов сильно этому препятствовало. Поступать в ученики мне было поздно, наняться в лавку (я упирал на то, что грамотный) нечего было и думать. Чиновник мне сообщил, что таких грамотных в городе полно, а лавок на всех не хватает. И для подённой работы имеются свои горожане без определённого рода занятий, которые много проблем создают и увеличивать их число нет смысла.

После получасового препирательства мне захотелось дать в рыло и ему и обоим стражникам, благо, физические кондиции позволяют, а они стоят слишком близко и не успеют воспользоваться длинными алебардами. Вот только начинать жизненный путь с уголовщины не хотелось, они в своём праве.

Кончилось всё банально, я просто отдал одну из серебряных монет. Чиновник тут же сгрёб её своей маленькой ладошкой (он вообще имел тщедушный вид, да и стражники богатырской комплекцией не отличались). Меня зарегистрировали в какой-то книге, спросили имя. Не желая называться тем именем, под которым знали моего прототипа, я назвался Эриком. Спросили прозвище, если есть, сказал, что Рыжий, а лет мне пятнадцать с половиной и происхождения я крестьянского и работал пастухом. Кроме этих данных никого ничто не интересовало, даже моя грамотность. После этого мне указали на вход.

Побродив по городу, я был приятно удивлён его чистотой, не вязалось это с привычным обликом средневекового города, утонувшего в навозе по второй этаж зданий. Запахи, понятно, и тут присутствовали, но все нечистоты стекали в подобие канализации, улицы были мощены камнем, а для пешеходов имелся приличный деревянный тротуар. Дома были по большей части каменные, в два-три этажа с большими застеклёнными окнами.

Первым делом я, естественно, отправился на рынок, безошибочно определив самое шумное место. Рынок занимал едва ли не четверть городской территории. Торговали тут всем, отдельно имелось место для оптовиков, скупавших зерно, сено, уголь, древесину и прочие блага, продававшиеся большими объёмами. А для простых смертных стояли бесчисленные навесы и палатки, а то и просто лотки с выставленным товаром.

Первым делом взгляд мой упал на лоток с едой, где лежали очень аппетитные пироги, судя по запаху, с мясом. Пошарив в своей заначке, я выудил пару медных монет и смело подошёл к продавцу. Тот с широкой улыбкой предложил на выбор пирожки с зайчатиной, с бараниной, или с капустой. Мелькнула мысль, что баранина при жизни гавкала, а зайчатина мяукала, но мне было плевать. Монет мне хватило на один с бараниной и один с зайчатиной. С трудом отыскав свободное место в углу, я присел на непонятный пенёк и начал с жадностью есть. Зря я подумал плохое, пироги были отличные, и мясо в них отменное, с луком и хорошо прожаренное.