— И кто победил? — спросил я, воспользовавшись паузой.

— А никто? — грустно ответил он, махнув рукой, — никто не победил, только зря землю изувечили, да людей первых поубивали. Нам, лесным тоже досталось. А теперь нет тех богов, ушли.

— Их другие боги заточили, — напомнил я.

— Заточили, отчего не заточить, будь он даже бог, что с того? Они начали разум терять, ещё немного, и просто весь мир бы уничтожили. Как дети, которые игрушку делят. Но те двое, что разум сохранили, положили всему конец. Старых богов убрали, устроили мир по-новому, да потом забыли, больше на него и не смотрят. Людям они землю отдали, те старых богов забыли, новых не изобрели, даже тех двоих забывают постепенно, но им, богам, дела нет. Да и про нас, лесных, тоже забыли, а ведь мы этому миру ровесники.

— Это понятно, — прервал его я. Пока он мне ничего нового не сообщил. Надо с другой стороны зайти. — Скажи, могло так получиться, чтобы старый бог в наш мир вернулся?

— Могло, — старик кивнул, достав бородой до земли. — Они же бессмертные, боги-то, в заточении держатся, да на любой замок ключ подобрать можно. Вот только он в нашем мире не проживёт, не знаю, отчего, но им просто так здесь ходить нельзя, это точно.

— А в человеческом теле? — осторожно спросил я.

Старик хохотнул.

— В своём уме, человек? — спросил он, постучав себя по лбу. — Бога в человеческое тело засунуть? Попробуй-ка медведя в жабу спрятать, получится?

— Боги слишком большие?

— Не большие, не просто большие, тут… — он замолчал, подбирая нужные слова. — Тут другое, сила бога не для слабого тела. Никак она там не поместится, и человек тот долго не проживёт.

— А что тогда? Человек умрёт, бог из него вылезет, а в мире ему нельзя быть. Так?

— Так, не знаю, что с ним, опять в заточение попадёт, вот и всё. Может, и есть способ вытащить, да не знаю я. Тут первых людей спросить нужно, да где их взять.

— А может, в книгах старых есть способ? — спросил я.

— Может, и есть. А почему ты спрашиваешь?

Я вздохнул.

— Ты ведь сам сказал, что печать на мне. Древний бог из заточения вырвался и в человеческом теле ходит. Он эту печать поставил.

— Ну. — Он не стал спорить.

— Так объясни мне, что это за бог, как его зовут, и чем он опасен?

— Объясни, бога любого по имени называть нельзя, тем более, вам, людям. Даже тех богов, что люди и поныне чтят, прозвищами именуют, а имена их — тайна великая, имя такое назвав, можно мир перевернуть. Того, кто с тобой повстречался и печать наложил, когда-то звали Трог, что значит, строитель, творец, но это забылось, а потом его стали звать Аварол, разрушитель, а после стали звать Немлок, никакой бог, но это когда его уже убрали из мира. Так его, наверное, и знают люди.

— А как он выглядел?

— Как хотел, так и выглядел, он ведь бог, это люди только к земной личине привязаны, а бог может выглядеть, как сам захочет. Изображали его иной раз многоруким великаном с головой льва, да то всё людские придумки, никогда он так не выглядел.