—  А старая вернется?

—   Нет. Старая жизнь никогда не возвращается. Так солнце каждый день по-разному освещает эту планету. И ветер дует не одинаково. В человеческой жизни даже двух одинаковых секунд не бывает, поэтому возвращение невозможно. Но ты вернешься. Другим. И в другую жизнь.

Незнакомец начал медленно удаляться.

—  Скажи мне, — крикнул ему вслед Гард. — Ты — Иисус? Ответь.

Человек остановился, улыбнулся снова.

— У каждого свой Иисус, Гершен. Так же, как у каждого свой закат, свой ветер и своя река. Они только на первый взгляд кажутся одинаковыми, однако, у каждого — свои. Иисус придет к тебе, когда ты найдешь Весть.

Незнакомец исчез за барханами.

А комиссар понял, что теперь у него появилась цель: он пойдет за этой непонятной Вестью. И это будет разумно и правильно.

Да и вообще, в чем всегда был смысл жизни комиссара Гарда? В том, чтобы узнавать истину. И больше ни в чем. Он сам выбрал этот путь и шел по нему.

Он всегда шел за истиной.

Поздно меняться. Человек может нарушать любые законы, и ему это иногда сходит с рук, — комиссар полиции хорошо знал это, — но нарушать законы собственной жизни ни в коем случае нельзя.

Гард еще раз умылся в реке и двинулся в ту сторо-НУ> куда указал Незнакомец.

Часа через два пустыня кончилась, словно оборвалась. Точнее, превратилась в довольно узкую дорогу.

Он прошел по ней совсем немного, как вдруг заметил процессию и был вынужден немедленно спрятаться за ближайшим раскидистым деревом.

Этот был тот самый отряд римлян, от которых Гард еле сумел сбежать.

Впереди отряда шел Корнелиус. Лицо и тело его были изуродованы побоями, руки за спиной связаны.

Комиссар понял, что Корнелиуса ведут на казнь. Или на суд, что, в сущности, одно и то же. Ни один суд, конечно, не оправдает этого парня.

«Надо идти за отрядом, — сказал себе комиссар. — У них мой комбинезон... Я найду комбинезон, нажму на маячок много раз, а потом буду ждать, пока меня заберут.

А Весть?

Что Весть? Пороюсь в книжках и узнаю, что там с ней было... Ведь комиссар Гард XXI века легко сможет узнать, что случилось с Вестью века первого. Для этого совсем не стоит рисковать своей жизнью.

Никто, кроме меня, не знает, где Весть? Ну что ж поделать. Найдут рано или поздно. Почему я должен отвечать за жизнь в том времени, когда я не жил? Как-то они ведь тут жили без меня? Пусть и дальше живут. А я почитаю про их жизнь. Чудесно!

Кроме того, хотелось бы по ходу дела спасти Корнелиуса. Парень пострадал из-за меня, и было бы правильно его спасти. Если получится, конечно».

Прячась за деревьями и кустами, комиссар устремился вслед за людьми, от которых убегал каких-то несколько часов назад.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Гард высунулся из своего укрытия и огляделся.

На этот раз римляне остановились на привал в довольно большом поселении.

«Как славно, что они остановились на привал, — подумал Гард, стараясь не нюхать запахи еды. — Как хорошо, что они не убили Корнелиуса, а, наверное, хотят судить его по закону. Хотя я понятия не имею, какие в Римской империи законы, но они, конечно, есть, и суд наверняка есть. Вот парня в суд и ведут. Это замечательно! Остается дождаться темноты, и... Корнелиуса охраняют всего двое. А римские стражники, как я успел заметить, очень любят спать».

Гард лег на спину, размышляя, как бы так появиться перед Корнелиусом, чтобы он счел его появление чудом.

Темнело, а комиссар так и не мог придумать ничего стоящего.

«Ладно, — решил он. — Мое появление среди ночи само по себе можно счесть чудом. Хватит с Корнелиуса и этого».