Полковник намекнул, что гольф или… р-р-р… разведение спаниелей — вот подобающее развлечение для джентльмена.

Уимси ответил, что немного занимался разведывательной работой во время войны, и приобрел вкус к занятию такого рода.

Полковник немедленно уцепился за это замечание, вторгшись в личные военные воспоминания Уимси, обнаружил множество военных случаев, общих для них обоих, и некоторое время спустя он уже спускался со своим гостем по тропинке, окаймленной по краям анютиными глазками, проходящей по его маленькому саду, чтобы показать ему помет щенков.

— Мой дорогой мальчик, — сказал полковник Белфридж. — Я буду очень счастлив помочь вам любым доступным мне путем. Вы не торопитесь, верно? Оставайтесь на ленч, и мы сможем все потом подробно обсудить. Мэйбл! — раздался его громоподобный вопль.

В дверях заднего входа появилась женщина средних лет и торопливо, вперевалку, спустилась к ним по тропинке.

— Джентльмен к ленчу! — пролаял полковник. — И перелейте в графинчик из бутылки 1904 года. Да поаккуратнее, черт побери! Интересно, — добавил он, поворачиваясь к Уимси, — вспомните ли вы малого по имени Стоке.

С огромнейшим трудом Уимси отделил память полковника от событий Великой Войны и направил его обратно к теме о бритвах. Изредка он привлекал к ним его внимание, тем не менее полковник Белфридж оказался хорошим и заслуживающим доверия свидетелем.

Он отлично помнил эти бритвы. У него было множество неприятностей с этими бритвами, р-р-р, гав! Бритвы не те, какие были во времена его молодости. Пустяки, сэр, черт побери! Сейчас вырабатывают не ту сталь. С этими проклятыми иностранцами и массовой продукцией наша промышленность летит к чертям собачьим. Он вспоминал, как во время Бурской войны…

Уимси, спустя четверть часа, напомнил о теме бритв.

— Ах, да! — произнес полковник, пригладив кончики гигантских седых усов широким дугообразным движением. — А, р-р-р, да! Разумеется, бритвы! Итак, что вы желаете узнать о них?

— Они все еще у вас, сэр?

— Нет, сэр, нет. Я избавился от них, сэр. Их участь печальна. Я говорил Эндикотту, что меня поражает, как у меня может быть такая дрянь. Каждую неделю мне нужно было вновь устанавливать их. Но со всеми ними происходила одинаковая история. Я нигде в наши дни не могу достать приличное лезвие. И мы не сможем этого сделать, сэр, не сможем, пока у нас не будет крепкого консервативного правительства — я говорю крепкое правительство, потому что у него найдутся силы защитить сталелитейную промышленность. Но сделают ли они это? Нет, черт побери, сэр, они побоятся потерять своих ничтожных избирателей. Избиратели впадают в панику! Можно ли ожидать от кучки женщин, чтобы они понимали важность железа и стали? Скажите мне, а, р-р-р-р?

Уимси спросил, что он сделал с бритвами.

— Отдал их садовнику, — ответил полковник. — Очень славный человек. Приходит дважды в неделю. Женат и имеет семью. Инвалид войны с изувеченной ногой. Помогает с собаками. Вполне приличный человек. Его зовут Саммерс.

— Когда это было, сэр?

— Что? А, вы имеете в виду, когда я отдал ему бритвы. Дайте подумать… дайте подумать. Это было после того, как Диана ощенилась еще одним щенком — почти перед ее смертью, бедная сука. А умерла она два года назад — убили — ее переехал проклятый мотоциклист. Лучшая сука, которую я когда-либо имел. Я подал за это на него в суд, заставил заплатить. Легкомысленный молодой дьявол. Не обращает ни на кого внимания. А теперь они отменили ограничение скорости…

Уимси напомнил полковнику, что они говорили о бритвах.

После дальнейшего размышления полковник свел этот факт к 1926 году.