Мимо операторов, словно молния, промчался Андрей и в нерешительности остановился у пульта. Растерянным взглядом он искал кнопку «АЗ-5», только не знал, как она выглядит.

— Большая кнопка… — из последних сил выдохнул я. — Красная.

— Что вы делаете?! Нет! — вскричал Дятлов, рванув к нему.

Но Петров решительным движением выжал кнопку аварийного отключения реактора. Прозвучал громкий и противный сигнал. Взглянув на свои часы, я увидел время — час двадцать две минуты пятьдесят восемь секунд.

Я далеко не был уверен в том, что это действие хоть сколько-нибудь изменит ситуацию. Но надежда еще была… Если только каналы еще целы…

— Выброс мощности! — воскликнул Топтунов, глядя на индикатор мощности работы реактора. — Критический показатель!

Я увидел цифру… Только что она подскочила до четырех тысяч мегаватт. Реактор был рассчитан на работу в три тысячи двести мегаватт, а тут явный перебор… Конечно, вот он «концевой эффект». Те самые тормоза в системе, цель которых заключалась в том, чтобы мгновенно остановить все реакции в активной зоне. Но на деле, все оказалось иначе. Фатальный изъян. Концевики, выполненные из графита вошли в активную зону — полезла мощность. Хотя должно быть наоборот. Тело стержня выполнено из борной стали, которая глушит реактивность, но эта часть еще не успела войти в активную зону, а значит… Все повторяется вновь, как и в моем времени…

Бляха! Я не успел! Я не смог предотвратить техногенную катастрофу!

Еще несколько секунд и реактор рванет. Ожидая этого, зажмурившись, я опустился на пол, лежал на спине и зажимал ладонью окровавленную рану. Ждал конца, ведь все очевидно. Но его почему-то не было.

Пять секунд.

Десять. Двадцать.

Ничего не понимая, я с трудом приподнял голову и взглянул на индикатор. Отчетливо разглядел, что мощность быстро падала. Сейчас она была в районе четырехсот мегаватт тепловых… Трехсот. Двухсот. По нулям. Все!

Не веря своим глазам, я облегченно выдохнул. Еще раз посмотрел на часы.

Стукнуло час и двадцать четыре минуты.

— Реактор поврежден, у нас авария! — заорал Акимов, глядя на таблоид состояния стержней СУЗ. Там все мигало, звучали тревожные звуки.

Но взрыв, который должен был разрушить энергоблок, так и не произошел…

— Андрей… — прохрипел я.

Внутрь щита управления вбежал растерянный Григорий.

— Ну? — крикнул он. — Получилось?

— Наверное… — облегченно выдохнул я. — Возьмите дозиметр, проверьте уровень радиации… Он где-то там, на входе…

Журналист тут же рванул обратно в коридор, где так и лежал измерительный прибор. Надеюсь, он не пострадал, после попадания в морду Клыка.

— Вызовите милицию! — раздался голос Дятлова.

— Отставить милицию! — крикнул Андрей, доставая удостоверение. — Она уже здесь! Скорую нужно! Срочно!

Я лежал на кафельном полу, смотрел в потолок.

Мне было дерьмово физически и очень хорошо на душе. Пусть все пошло не так, пусть едва все не закончилось печально. Аварии не произошло. Я справился, пусть все было и на грани!

В голове пытался анализировать, но получалось плохо. В любом случае, четвертый реактор безнадежно испорчен, а ремонт, если и возможен, займет крайне длительное время. Эх, мне бы рассказать все Дятлову, Акимову, Трегубу… Рассказать про дефекты РБМК, рассказать про «концевой эффект», про вмешательство в шкаф КИП, который был саботирован инженером Донченко. А может и не был, может он не успел этого сделать.