— Это ненормально? — уточнил я.

— Как минимум необычно. Мы прошли больше полутора километров вглубь, его поведение мне непонятно. Идем туда.

— Иванович, если вдруг наткнемся на медведя, какие мои действия? — на всякий случай уточнил я.

— Не наткнемся, я же тебе уже говорил, — авторитетно заявил старик. — Здесь ему и спрятаться особо негде. Но если вдруг подобное и случится, то ни в коем случае не беги от него. Не разворачивайся к медведю спиной. Никогда! Дай ему понять, что ты видишь и знаешь о его присутствии. Потихоньку отходи назад, но так, чтобы он не воспринял это за слабость. Не увидел твоего страха. Можешь крикнуть, но как можно грубее и жестче. Голос не должен быть жалостным. Стреляй только в крайнем случае, если он уже нападает в открытую. В голову бесполезно, не каждая пуля череп пробьет. Кость у него толстая. Лучше попробуй воспользоваться каким-нибудь препятствием и зайди сбоку, целься ему под лопатку. Там у медведя слабое место. Повторюсь, это в самом крайнем случае. Раненый медведь невероятно живуч и опасен, пойдет до конца. Я лично видел, как смертельно раненый зверь четверых хорошо вооруженных охотников на куски порвал. Позже в нем девять попаданий насчитали.

— Ни хрена себе.

— Вот и я говорю. Со зверем шутки плохи. А еще он очень хитрый. Притворяется мертвым, а потом совершает последний рывок. Как правило, без смертей не обходится. Еще вопросы есть?

Я покачал головой.

— Ну что, идем дальше?

Мы неторопливо двинулись по уходившим на восток следам. Заряженное ружье, на всякий случай, я держал наготове.

Местами следы читались более чем хорошо, местами наоборот, приходилось осматривать наиболее вероятные места, куда мог отправиться наш «клиент». Иногда создавалось впечатление, будто он останавливался, и по нескольку минут топчась на месте, размышлял, в какую сторону ему идти дальше. Делал какие-то немыслимые петли, уходил то влево, то вправо. То зачем-то возвращался назад.

Для меня в его поведении не было ничего странного, однако Иванович то и дело хмурился и чесал пальцем седую бороду.

Метров через шестьсот он остановился у толстой сосны и принялся осматривать ствол.

— Гляди, здесь он терся спиной о кору. Клочки шерсти видишь?

— Ну да. И зачем он это сделал?

— Запах свой оставляет, — неуверенно ответил старик. — Ничего не пойму, обычно они так делают весной. Ага, смотри еще и когтями кору подрал.

И верно — внизу, под стволом на снегу виднелись содранные ошметки древесной коры с клочками жесткой шерсти. На уровне человеческого роста я заметил глубокие борозды от когтей.

— Матерый зверь, — хмыкнул дед. — Весу килограммов под триста пятьдесят будет.

Я догадался, что по отметинам он предполагал возраст медведя.

Больше Матвей Иванович ничего комментировать не стал, просто вздохнул и молча двинулся дальше. Еще несколько раз он присаживался рядом со следами, задумчиво вертел головой по сторонам и бурчал себе под что-то нечленораздельное. Я смотрел на это дело скептически — чего он там разглядел?!

Еще через километра полтора, он резко остановился. Уставился на север, судя по компасу.

— Дальше не пойдем! — негромко выдохнул он.

— Почему?

— Он знает, что мы за ним идем. Хитрый, гад. Не мы на него охотимся, а он на нас.

— Да ладно, серьезно? — насторожился я. — И куда он нас ведет?

— В «Ведьмин» бор. Там место глухое. С одной стороны ручей, с другой небольшая скала. Со всех сторон бурелом.

— В ловушку, что ли?

— Вроде того.