В темноте ни движения, ни звука. Ни одна собака не залает, возвещая о крадущемся по улице чужаке. Еще можно вернуться, думала Энди, но можно войти. Пожалуй, надо войти. Либо он там, либо нет. Возможно, он спрятался за тем толстым дубом у палисадника, а может, нет.

Собравшись с духом, Энди сделала глубокий вздох, схватила сумку и вышла из «эксплорера». Обычно она запирала машину, но на сей раз оставила ее открытой на тот случай, если вдруг придется спасаться бегством – тогда каждая секунда на счету. На этот раз желтый свет фонаря, пока она возилась с ключами, не успокаивал – напротив, заставлял почувствовать себя незащищенной. Наконец Энди отперла дверь.

Обшарпанная тесная гостиная выглядела вроде бы как всегда. В квартире было тихо. Энди постояла с минуту, прислушиваясь, но ни легкого звука или чужого дыхания не услышала. Впрочем, чтобы выдать себя подобным образом, подумала она, он слишком опытный профессионал. К тому же сердце так оглушительно стучало в груди, что вряд ли она хоть что-то могла слышать, кроме шума собственной крови. Грудь сдавило, как будто не хватало воздуха. С ней такое происходило всегда, стоило только подумать о нем. Чтобы напугать ее до смерти, ему даже не нужно было появляться рядом.

Драгоценности хранились в мешочке в ящике комода. Нужно только пройти в спальню, взять их, побросать кое-какую одежду в чемодан и уйти. Максимум через две минуты она покинет дом. Непозволительно стоять в бездействии, теряя драгоценное время. Сделав еще один глубокий вздох, Энди решительно направилась в спальню.

Чья-то крепкая ладонь зажала ей рот. Чья-то рука обхватила за талию и рывком крепко прижала к телу, сделав ей больно. Она не услышала ни звука, не уловила ни одного движения воздуха – ничего, что могло бы предупредить об опасности. Он появился внезапно, просто вырос за ее спиной.

– Дреа, – прошептал он, и кровь отхлынула у нее от лица.

Тьма была везде – и в кухне, и в голове. Энди помнила, что оставила свет в гостиной, но из кухни его не было видно, или она просто не видела его от страха, а в голове металась только одна мысль: нужно вырваться, нужно отбиваться – как-нибудь, как-нибудь. Отчаяние придавало ей силы, и Энди удалось чуть ослабить его хватку. Но тут, потеряв равновесие и ориентацию в пространстве, она не сумела удержаться на ногах и рухнула на пол, перед этим зацепив и протащив по полу один из кухонных стульев. Стул опрокинулся. Энди каталась по полу, отчаянно пытаясь встать, закричать, но легкие свело судорогой, не хватало воздуха, и вместо крика получился какой-то жалобный стон.

Он прыгнул на нее, как пантера, придавив к полу всем своим телом. Его ладонь снова зажала ей рот, предотвращая попытки беснующейся Энди хотя бы укусить врага и не важно как, но высвободиться из его железной хватки. Но стоило ей заскрипеть зубами, пальцы противника сжались на ее челюсти, надавив на чувствительную точку, и голова Энди взорвалась от боли.

Однако даже наполовину парализованная болью, Энди продолжала сопротивляться, бороться и даже хотела ударить его по голове, но он предупредил эту попытку, пригвоздив ее руки своими локтями к полу. Энди, бешено извиваясь, попробовала подтянуть ноги к груди, чтобы, с силой распрямив их, оттолкнуть его, но он одним быстрым движением вклинил свое колено между ее ногами. Еще одно движение – и там оказалась вторая. Опираясь теперь на оба колена, он продвинулся вперед, приподнимая и разводя ее ноги в стороны, пока они не повисли беспомощно на его бедрах, и всем телом прижал ее к полу.

Энди в ужасе почувствовала, что он возбужден: его вздыбившийся под брюками член терся о ее лобковую кость, причиняя боль.