Да, вышек уже нет. Одни лишь догорающие обломки в виде двух больших костров видны на их месте.

К Антону старик подошёл чуть ли не строевым шагом, и положив свои руки ему на плечи, долго вглядывался в его глаза.

– С возвращением в Семью, сынок, – твёрдым, хорошо поставленным голосом сказал Эрих, так отчётливо и громко, что его услышали не только мы, но и все набившиеся в беседку родственники.

Торжественность момента несколько нарушил кайзер.

– Давай и ты, старый хрыч, в столицу возвращайся. Думаешь, мне одному легко лямку тянуть? Надеюсь, теперь у тебя причин для обид не осталось? – проворчал Вильгельм намеренно скрипучим голосом.

– И вернусь, – улыбнулся Эрих, развернувшись к кайзеру, и приобняв рукой Антона за плечо, многозначительно заметил, – Дел нам теперь много предстоит. Не поверишь, я, пока тут сидел, столько незавершённого вспомнил, что на несколько лет работы наберётся. К тому же, слышал я краем уха, что соседи на юге начали оружием чересчур громко бряцать. Забыли, видимо, как содрогается земля от поступи немецкой армии.

– Вот и не затягивай, а то у меня делегация французская прибыла. Хочешь не хочешь, а придётся их принять на следующей неделе. С итальянцами проблемы серьёзные. Испанию пора в чувство привести.

– А чего тянуть? Сейчас отметим наше дело хорошим обедом, да с вами вместе и поеду, – вскинул голову Эрих, как старый боевой конь, заслышавший звук сигнальной трубы.

– Надеюсь, хоть глинтвейн-то у тебя остался, – проворчал Вильгельм, стряхивая дождевые капли с капюшона своего плаща.

– Вот только сомнений мне не надо высказывать, – тут же встопорщился старик, – Всё одно, не подпущу тебя к моим винным подвалам.

– Ну ладно, ладно, – поднял перед собой ладони кайзер в примирительном жесте, – Но попробовать-то стоило. А то сам ими постоянно хвалишься, а нет, чтобы другу показать. Прогулялись бы час – другой…

– Некогда нам пить. Дел невпроворот, – отрезал Гогенцоллерн, и увлекая за собой канцлера, возглавил обратное шествие к замку, начав по пути что-то Вильгельму втолковывать вполголоса, время от времени решительно рубя рукой воздух.

Я же решил дождаться Антона, которому пришлось выслушивать поздравления. Его новоявленные родственники, выстроившись в очередь, подходили к нему, и что-то радостно вещали, к счастью, ограничиваясь двумя – тремя предложениями. Видимо, разошедшийся дождик, более долгим речам отнюдь не благоприятствовал.

Дольше всех около Антона задержалась Луиза. Она о чём-то его спрашивала, а он на полном серьёзе ей что-то объяснял, то и дело жестикулируя руками и указывая на стрельбище.

Не поверите, но Гессенская Муха наблюдала за ними с мудрой усмешкой, вовсе не свойственной ни ей самой, ни её возрасту.

* * *

Казалось бы, отжал я у Германии броненосный крейсер, который должен будет в скором времени стать флагманом моего Сахалинского флота, и теперь уже можно кричать «Ура!», считая, что многие проблемы с блокадой Хонсю у меня закончились?

Так вот нет. Проблемы только начались.

Я уже говорил, что немецкие кораблестроители, и результаты их работы меня впечатлили ещё в то время, когда я в Академии изучал историю развития немецкого флота?

Впрочем, это не важно. Гораздо важнее другое.

При ознакомлении с чертежами корабля я оказался согласен далеко не со всем, что немцы придумали. В основу корабля была заложена та же самая концепция, что и в исторически удачные крейсера типа «Адмирал Хиппер», известные ещё с довоенных времён.

Как вы сами понимаете, вмешаться в строительство корабля, которому до спуска на воду осталось от силы два месяца – дело гиблое, и в девяносто девяти случаях из ста, практически безнадёжное.