После церемонии представления мы были приглашены в обеденный зал, где нам предложили чай с лёгкими закусками, или глинтвейн. Для себя я решил, что по нынешней промозглой и слякотной осенней погоде, глинтвейн, пожалуй, то, что надо. К тому же, не сказать, чтобы в замке было тепло. Не помогал даже огромный камин, к которому сразу умчались дети и оккупировали там приготовленный для них детский стол.

Минут пятнадцать все сидели за столом, слушая неторопливую беседу Эриха и Вильгельма, которые обсуждали виды на собираемый этой осенью урожай.

– И всё-таки, отчего Ваше Высочество решило примчаться к нам в такую ненастную погоду, да ещё в такой необычной компании? – с едва заметной насмешкой поинтересовался хозяин замка, когда посчитал достаточным и исполненным положенное по этикету начало беседы.

– Помнится, видел я у тебя как-то раз ваше огромное фамильное древо, – улыбкой на улыбку ответил кайзер, – Надеюсь, оно всё ещё на месте.

– Куда же оно денется. Растёт наше дерево. Скоро уж стены на него не хватит. Видишь, сколько новых веточек появилось, – кивнул Эрих в сторону стола с малышнёй, – И это не все. С десяток ещё по люлькам лежат да по коврам ползают.

– Знаю, что память у тебя хорошая. Не подскажешь мне, как звали сестру матери вашей легенды, короля прусского Рихарда Гогенцоллерна.

– У неё две сестры было. Вас какая интересует?

– Та, что замуж за русского князя вышла.

– Луиза – Мария. Была такая. Трёх сыновей она князю родила, но вроде не все до зрелости дожили.

– И у князя того фамилия Рюмин была. А один из его потомков сейчас русский Император.

– Знаю я, кого ты Алисе своей в мужья наметил, но сейчас больно уж далёким родством ты меня подкупить пытаешься. Нам её правнук, как седьмая вода на киселе. Кто ему Луиза? Прабабка двоюродная? Вроде так выходит?

– А ты не берись сам судить то, что одному Богу ведомо. Лучше скажи, через испытание реликвиями, Рихардом оставленными, здесь все прошли? – обвёл кайзер взглядом всех сидящих за столом.

– Все, – нехотя признал старик, – Больше трёх минут никто не продержался. Да я и сам всего пять простоял, пока кровь носом не пошла.

– Тогда отчего бы с моим протеже не попробовать? – задорно поинтересовался кайзер.

– А чем он у тебя так знаменит, чтобы на него время терять, да за целителем потом посылать, чтобы откачали его, когда он на пол рухнет, – ворчливо спросил Эрих, – Лучше давай я вам сразу другой вариант покажу, и тоже с Луизой.

– Давай, – как-то очень легко согласился кайзер, – А знаменит твой дальний родственник хотя бы тем, что он в более раннем возрасте, чем Рихард Гогенцоллерн стал архимагом.

Эрих движением головы показал, что довод кайзера им услышан, но и от своего плана он не отказывается.

– Луиза! Внучка моя. Подойди-ка к нам, – развернулся Эрих на стуле в сторону детского стола.

На его зов оттуда примчалась конопатая длинноногая девчушка лет двенадцати, и подбежав к Эриху, замерла, исподлобья поглядывая на деда.

– Звал, дед? – нетерпеливо произнесла она, переступая с ноги на ногу, пока Эрих смотрел на нас, видимо пытаясь увидеть, какое впечатление на нас произвела девочка.

– Да, солнышко. Не хочешь замуж выйти за этого молодого человека? – кивнул Гогенцоллерн на Антона.

– А он подарок мне привёз? – деловито наморщила лоб потенциальная невеста.

Возникла неловкая пауза, во время которой Антон, начав краснеть, дважды раскрывал и закрывал рот, а я стаскивал с руки лечебный браслет, чтобы подсунуть его Антону под столом.