Целый день она не могла сосредоточиться на учебе. Тамара слушала лекцию, но не слышала. Она записывала на автомате конспект, но не понимала ни слова. В голове была какая-то каша. А еще в груди поселилась тянущая боль.

— Ты в порядке? — в очередной раз спрашивала Оля, с неподдельным беспокойством поглядывая на бледную подругу.

В порядке ли она? Однозначно, нет. Но она улыбалась и кивала сквозь зубы, боясь сорваться и выплеснуть необъяснимое раздражение, что копилось в течение дня.

Когда, наконец, закончились занятия, Тамара вышла на улицу, шумно втянула свежий воздух, понимая, что не помогает. Ничего не помогает избавиться от боли. Такой ноющей, мерзкой, сводящей с ума.

Они шли на автобусную остановку, когда где-то позади кто-то очень знакомо позвал:

— Тамара!

Девушка обернулась.

Даниэль.

— Привет, — натянуто улыбается он. — Как дела?

— Ты, правда, хочешь это знать? — равнодушно отвечает вопросом на вопрос Томка.

— Хочу, — и смотрит с тревогой. — Нам нужно поговорить.

— Говори.

— Не здесь. Слишком людно, — он выразительно косит взглядом на внимательно, слушающую их Олю.

Мгновение на раздумье и Томка согласно кивает.

— Оль, прости, но нам с Даниэлем, правда, нужно поговорить. Ты не переживай я попозже приеду.

— Ты уверена? — рыжая с подозрением поглядывает на парня, явно не доверяя ему.

— Уверена.

— Ладно, — вздыхает подруга и поворачивается к Даниэлю. — Проследи, что бы она доехала без происшествий. А лучше сам отвези.

Оборотень зависает от ее приказного тона и, уже глядя Оле вслед, со смешком говорит:

— А она у тебя боевая. Повезло с подругой.

— Повезло, — соглашается Томка.

— Здесь неподалеку отличное кафе. Пошли? — предлагает Даниэль и, получив утвердительный кивок в знак согласия, взяв девушку за руку, тянет за собой, уверенно петляя в потоке суетящихся прохожих.

Кафе и, правда, было отличным. Очень душевное и атмосферное место. Здесь практически не было народа, поэтому почти все столики пустовали. Даниэль увлек ее в самый дальний уголок, скрытый от любопытных глаз высокими спинками мягких диванов. Тамара опустилась на один из таких и с любопытством стала осматриваться по сторонам.

Помещение было погружено в мягкий, приятный глазу полумрак, который то и дело рассеивал красно-желтый свет антикварных плафонов, а кое-где и настоящих свечей. Мягкие кресла, клетчатые покрывала, красивые ажурные драпировки. Все это создавало иллюзию домашнего уюта. Только что тапочки на входе не выдавали.

Томка перевела взгляд и встретилась с синими глазами Даниэля, который, похоже, изучал ее с не меньшим энтузиазмом, чем она интерьер.

— Что? — невольно вырвалось у девушки.

— Ты изменилась, — ответил он, и ей показалась, что в голосе плескались оттенки горечи. — Мне… очень жаль, что тебе через все это пришлось пройти из-за меня. Прости, если сможешь. Это моя вина.

— Ты ни в чем не виноват, — мягко возразила она.

Даниэль покачал головой и упрямо повторил.

— Виноват. Если бы я не был таким дураком… можно было избежать и жертв. Я должен был понять, почувствовать, если не тогда — год назад, то сейчас, но ты затмила мне разум.

Возмущенное восклицание готово было сорваться с Томкиных губ, но она промолчала, заметив приближающуюся к ним симпатичную официантку в идеально белом переднике.