Зажав покрепче плечом трубку, она произнесла ледяным голосом:

— Вы ничего не видели. Просто не могли. Соседская собака…

— …Немного вздремнула, — насмешливо закончил он. — Правда, Нэнси, неужели ты думаешь, что какая-то собачонка может встать у меня на пути? За кого ты меня принимаешь?

С отвращением услышав из его уст свое имя, она с вызовом ответила:

— Ты врешь. — Если бы подонок говорил правду, уже все бы знали, что собаку усыпили.

— Я?

Пальцы, державшие трубку, задрожали. В его словах слышалось столько уверенности, столько сарказма. Неужели действительно насильник из темноты следил за ней, когда она открывала дверь и выскакивала на крыльцо?

— На тебе был розовый халат, — неторопливо произнес преступник, словно читая ее мысли. — А потом, перед отъездом, ты переоделась в свитер и джинсы.

Положи трубку! — потребовал ее внутренний голос, но, не выдержав, она закричала:

— Оставь меня в покое! Отстань от меня!

Послышался едкий смешок.

— Кто хочет помериться со мной силами, Нэнси? Гм?.. Тот детектив, с кем ты уехала ночью? Не думаю. Никто не сможет спасти тебя, когда я приду за тобой, моя прекрасная леди. Никто, — пообещал он и спокойно положил трубку.

— Нет!

Испуганная до смерти, Нэнси стояла как изваяние, не замечая, как мимо кабинета проходили сотрудники, не слыша их приветствий, не видя, как кто-то прикрыл ее дверь, потом она глубоко вдохнула и, выйдя из оцепенения заметила, что по-прежнему стоит с прижатой к уху трубкой.

Он видел, как она уехала вместе с Доном!

В ужасе она всхлипнула. Нет! Он не мог проследить, куда они поехали. Он просто снова ее запугивал!

И тут ее страх сменился яростью. Какая же она дура! Мерзавец играет с ней как кошка с мышкой, нагнетая обстановку, намеренно вселяя в нее все больший ужас. Черт возьми, она не даст ему уйти! Кто он такой — отбросы общества, хуже грязи. Она перестанет уважать себя, если позволит такому негодяю превратить себя в беспомощную истеричку, которая будет пугаться собственной тени!

Распрямив плечи, Нэнси еще раз сделала глубокий вдох и не выдохнула, пока пульс не пришел в норму. После чего, решив, что сможет спокойно разговаривать, набрала номер Дональда.

— Конихан.

Детектив, видимо, не считал нужным тратить время на любезности, но не это сейчас главное. Она благодарила бога, что он оказался на месте.

— Дон, это Нэнси.

Минуту назад она считала, что уже совсем успокоилась, но, услышав его требовательное «что случилось», губы перестали ее слушаться, и, заикаясь, Нэнси произнесла:

— Н-ничего. — И сразу замолчала, снова пытаясь взять себя в руки. Она звонила ему не для того, чтобы плакаться в жилетку. — Хочу сообщить вам о своем решении по поводу прослушивания линии. Я согласна.

Она думала, он обрадуется, но вместо этого Дон упрямо повторил свой вопрос:

— Что случилось? И не надо уверять меня, что все в порядке. Мы расстались всего пять минут назад, Нэнси. Прошло не больше двадцати минут, как мы спорили и вы никак не соглашались. Что заставило вас так быстро изменить решение?

Она не собиралась скрывать от него звонка, единственно, что ей хотелось, — рассказать о нем чуть позже, когда хоть немного уляжется ее волнение.

— Мне снова звонил насильник.

— Сейчас я приду.

— Не надо, в этом нет необходимости…

Во второй раз за последние пять минут мужчины, разговаривая с ней, клали трубки.

Через пять минут с перекошенным от бешенства лицом он ворвался в ее кабинет.