— Значит, ты все-таки распустил руки в машине! — Она поднялась с дивана и приняла горделивую позу.

   — Ну и что? — возразил он. — Ты тоже распустила руки на крыльце.

   Зои открыла было рот для возражений, потом подумала, что в его словах есть доля истины, и наконец захлопнула рот, решив, что это как раз тот случай, когда молчание — золото.

   Джонас улыбнулся ей снизу, с дивана, с мечтательным выражением в глазах. Лучше бы, говорил его взгляд, она была здесь, рядом с ним, а не стояла так далеко! Не отдавая себе отчета в своих действиях, Джонас быстро взял Зои за руку и, потянув, усадил на диван. Она съежилась, но не запротестовала. Даже когда он одной рукой обнял ее за талию, а другой накрыл ее пальцы, она не сделала попытки сбежать.

   — Спасибо тебе, — тихо сказал он.

   — За что?

   — За то, что привезла меня домой. За то, что приехала в больницу. За то, что была рядом всю ночь. За то, что волновалась о Джулиане.

   Зои пожала плечами, но беспечного жеста не получилось.

   — Я… Не приехать было невозможно, — отозвалась она. — Когда Джаннетт позвонила и рассказала, что случилось, я не раздумывала — ехать или не ехать к тебе в больницу. Мне казалось, что мое место там. — Потупив взор, она добавила:

   — Даже не знаю почему.

   — А я знаю.

   Она обернулась к Джонасу, но продолжения так и не дождалась. Вместо этого Джонас просто сказал:

   — Джулиана понятия не имеет, через что заставила нас сегодня пройти. Зои кивнула.

   — С детьми всегда так. Уверена, что однажды ты ей расскажешь об этой ночи. Расскажешь, когда она уйдет на свидание с несимпатичным тебе парнем — и вернется под утро.

   Джонас усмехнулся.

   — Точно. Я заставлю ее почувствовать себя виноватой. Я буду в красках расписывать, как мы с ее мамой…

   Он умолк, сообразив, какие слова слетели с его языка. Но было уже поздно, потому что Зои попыталась выдернуть свою руку и отодвинуться от него. Он усилил хватку, не желая отпускать Зои. На этот раз он ни за что не позволит ей сбежать. Она стала слишком важной частью его жизни, и он нисколько не сомневался, что они с Джулианой тоже важны для Зои. Они должны быть вместе, втроем. Они нужны друг другу. Ему только хотелось бы знать, как убедить в этом Зои.

   — Зои… — начал он и запнулся в поисках нужных слов.

   — Я не ее мама, Джонас, — произнесла она. Ее голос был спокоен, тих и резал как острая бритва.

   — Еще нет. Но должна ею быть.

   Он просто не мог не произнести эти слова — настолько они ему казались естественными. Зои не ответила. Она лишь безмолвно опустила глаза, не желая ни опровергать его, ни соглашаться с ним. И тогда Джонас привлек ее к себе.

   Сначала она уперлась кулаками ему в грудь, противясь поцелую. А потом так же внезапно, словно голодный зверек, набросилась на его рот со страстью, грозившей его испепелить. Она прижалась к нему всем телом, зарылась пальцами в его волосах и впилась в него губами, проникая поцелуем в самую его душу.

   Джонас предпочел не удивляться этой внезапной страсти. Он просто был ей рад. Он приветствовал ее и отвечал на нее с таким же жаром. Он провел пальцами по волосам Зоии, осознав, что они все еще заплетены в косу, прядь за прядью выпустил их на свободу.