— Ты, может, и забыл. А вот я — нет.

   — Значит, ты знала, что все именно так и случится? И приняла меры предосторожности? — Он не сумел скрыть разочарования.

   Ее улыбка стала еще шире.

   — Нет, я понятия не имела, что все это случится. Я хотела сказать, что вспомнила о предохранении, но и пальцем не пошевелила. Намеренно.

   Джонас боялся поверить тому, что слышит.

   — Значит, ты хочешь ребенка? Ее ответный возглас был одновременно и печальным, и счастливым:

   — О! Я хотела второго ребенка уже через несколько месяцев после рождения Эдди. Я просто боялась… я очень многого боялась.

   — А теперь не боишься?

   Зои, накрыв ладонью одну его щеку, прильнула к другой губами. Когда она подняла голову, он увидел одну-единственную слезинку, упавшую с ее ресниц.

   — И теперь боюсь, — сказала она. — Не знаю, настанет ли когда-нибудь такой день, когда я перестану бояться. Но теперь мне не придется в одиночку справляться со своими страхами, правда?

   Джонас провел ладонью по медным прядям и наклонил голову, чтобы стереть влажный след с ее лица.

   — Нет. Тебе ни с чем не придется теперь справляться в одиночку. Джули и я… мы будем всегда рядом с тобой, что бы ни случилось.

   — Всегда?

   — Всегда.

   Может быть, Зои поверила этим словам, а может быть, и нет. Но в душе у нее царило счастье. Неповторимое, полное, восхитительное счастье. Даже если оно окажется недолговечным, решила Зои, все равно это лучше того фальшивого существования, которое она вела до сих пор.

   — Так будет до конца наших дней, Зои, — сказал Джонас, словно отвечая на ее мысли. — Обещаю.

   А больше она ничего и не мечтала услышать.

   ЭПИЛОГ

   В родильном отделении было многолюдно в то утро, когда Зои произвела на свет близнецов, Лео и Люси. Джонас вышагивал взад и вперед накануне всю ночь — в точности как любой будущий папаша. А трехлетняя Джулиана беспрерывно задавала вопросы: какие они, ее маленькие братик и сестричка? Оливия то и дело прибегала из своего отделения проведать Зои, а после смены возможности повидаться с роженицей ожидала уже вместе с Даниэлем, Саймоном и двухлетней Самантой, да плюс еще с Сильвией, Чейзом и Женевьевой. Дружное трио подруг за несколько лет разрослось до целой команды из двенадцати человек.

   На исходе дня, когда мужчины повели детей в закусочную — накормить булочками с горячими сосисками и напоить лимонадом, — жены стояли у стеклянных дверей палаты грудничков.

   Смотрели на длинные ряды кроваток с малышами, и каждая с гордостью и любовью думала о своих детях. Но говорили женщины в основном о новом пополнении, о новорожденных мальчике и девочке, что лежали сейчас в соседних колыбельках с табличками «Тейт». Красные Личики морщились в одинаковых гримасах, кукольные ножки и ручки двигались как в замедленном кино. Крошки словно никак не хотели привыкать к окружающему их огромному миру.

   — Нет, только представьте себе, что ждет их впереди! — тихонько воскликнула Сильвия, распластав ладони по стеклу двери. — Им сейчас каких-нибудь двенадцать часовот роду. Пройдет лет тридцать — и они окажутся на нашем месте. Но сколько всего произойдет в промежутке!

   Оливия кивнула.

   — Да. А время летит так быстро, что просто диву даешься.