| Вон тот толстый господин занимается игорным бизнесом. На кладбище мелькали еще один депутат и владелец системы «Автосервиса»… Хм, я рассчитывала увидеть кого-нибудь из «Газпрома» и представителей от «Аэрофлота», но никто не появился. Вот когда познаются люди ― на похоронах! А, ведь, Эмма Францевна столько сделала для них! Увидев мои удивленные глаза, она воскликнула: ― Ах, Лиза, не прикидывайся, будто ты не знаешь, что Эмма Францевна давала крупные займы многим известным предпринимателям и политическим деятелям на предвыборные мероприятия. Да, можно сказать, если бы не она, российский бюджет лопнул бы по шву давным-давно!.. Ну, проценты у нее, конечно же, были аховые, зато никаких налоговых деклараций и прочей суеты. Я похлопала глазами и прикусила язык, чтобы не сболтнуть что-нибудь лишнее, вроде: «Ах, вот кто приезжал к Эмме Францевне по ночам на иномарках с погашенными фарами!» Подошел Федор и спас меня из неловкой ситуации. ― Ар ― Ариадна, вы любите играть в преферанс? ― задал он неожиданный вопрос. ― Да, я азартная натура. Почему вы спросили об этом? ― Мне не дает покоя одна мысль… Скажите, когда вы в зимнем саду играли вместе с отцом Митрофанием, Аркадием Борисовичем и Владимиром, вы не слышали каких-нибудь странных звуков? Она ненадолго задумалась. ― Журчащий водопад ― это странный звук? Ну, может быть, еще что-то лязгнуло, но я не уверена… Отец Митрофаний вернулся от группы благословленных товарищей, полоснул меня взглядом и отвернулся. ― А вы, святой отец, не помните, выходил кто-нибудь из-за стола во время преферанса, выпить или закусить? ― Хм, ― задумчиво посмотрел он на Ариадну. ― Нет, никто не вставал. С одиннадцати до трех мы даже ни разу не взглянули на часы. ― А кто-нибудь входил в оранжерею? ― Нет, я никого не видел… ― Как же, ― перебила его «Царица египетская». ― Вы, Федор, с Лизой входили. Или мне показалось? ― А в чем, собственно, дело? ― поинтересовался батюшка. ― Мне хотелось уточнить время гибели Эммы Францевны. Доктор по секрету сказал мне, что ему удалось установить лишь примерный отрезок времени ― от одиннадцати до двух часов ночи, так как она ничего не ела за ужином. К нам подошла одна из женщин, кажется, владелица приютов, и принялась бурно изливать соболезнования. Мы с Федором отошли в сторону, чтобы случайно не попасть в амплитуду ее эмоциональной жестикуляции. ― Что тебя смущает? ― Меня смущает звон посуды в час ночи, который слышал Галицкий. А теперь еще и подозрительный лязг. ― Интересно, почему отец Митрофаний не заметил, что мы входили в оранжерею? ― Женщины вообще более надежные свидетели, чем мужчины. Думаю, это результат естественного отбора еще с доисторических времен. Недостаток физической силы компенсировался наблюдательностью. Представительницам слабого пола приходилось на основе незначительных примет определять уровень безопасности. ― Странно, а почему не видно Галицкого? ― Он вчера сбежал. Так и не дошел до светелки, а прямиком подался в леса. И, к сожалению, не оставил письменного отчета о своей филерской деятельности. Ну, да, найти его, при желании, будет не трудно. Тут Глаша и ее помощница из деревенских жительниц внесли подносы с десертом и выставили коньяк и ликеры. Поминки вошли в новую фазу, уже не такую печальную. Голоса зазвучали громче, кое-кто рассказывал анекдоты, а некоторые, воспользовавшись неформальностью момента, решали деловые вопросы в оперативном порядке. Как представители со стороны родственников и друзей мы старательно опекали гостей. Думаю, Эмма Францевна приемом осталась бы довольна. Участники поминок разъехались уже к ночи. Глаша с помощницей убирали посуду в парадной столовой. А мы ― Аркадий Борисович, Влад, отец Митрофаний, Ариадна, Федор и я ― расположились в зимнем саду. Стол был сдвинут в сторону, плетеные кресла живописным кружком стояли недалеко от искусственного водопада. Китайские фонарики подсвечивали карликовые пальмы и апельсиновые деревья. Ариадна выглядела уставшей. |
