– Ну покажи! Покажи! – Пашка хрипло смеялся над ухом, а сердце мое стучало так громко, что я даже не слышала шума волн. – Чего ты так испугалась?

– Отпусти меня! – жалобно просила я, смущаясь от прикосновений Паши, который прижимался ко мне всем телом. В воздухе вдруг стало меньше кислорода.

– Расскажи, что делала в нашей раздевалке?

Я осмелилась поднять на друга глаза. Пашка сиял, радуясь непонятно чему. А я тут же сурово сдвинула брови к переносице:

– Хорошо хорошо! Там любовное послание. Доволен?

– Я так и понял, – продолжал улыбаться Паша. – А для кого?

Я молчала. И в этой напряженной тишине волны загрохотали еще громче. Каждый новый всплеск ударял по нервам. Паша внимательно смотрел на меня, и улыбка сползала с его лица. А зеленые глаза вдруг стали совсем темными, словно тенистые тропические джунгли.

– Полина! – почему то шепотом позвал Долгих.

Выражение его лица мне совсем не понравилось, поэтому я негромко и сбивчиво начала:

– Есть у вас в команде такой парень… – Почему то в голову в тот момент пришел именно Герман Буравин, который в нашем городке пользовался успехом у девчонок, но был тупой как пробка. – Светленький, голубоглазый…

– Буравчик, что ли? – с облегчением выдохнул Пашка, а затем рассмеялся: – Я мог сразу догадаться, он многим нравится. Но, если честно, не думал, что и ты на его смазливую морду клюнешь.

– Как видишь, – виновато улыбнулась я, – может, теперь ты с меня слезешь?

Пашка быстро вскочил на ноги и протянул мне руку. Помог подняться с песка.

– Давай сюда свое письмо, – сказал Пашка. – Я передам.

– Кому? Буравчику вашему? – перепугалась я. Уже и не рада была, что все это затеяла.

– Ну а кому еще?

– Нетушки! – замотала я головой. – Забудь. Я передумала! Это было плохой идеей.

Паша, глядя на меня, не переставал улыбаться.

– Ты такая забавная, – проговорил со смехом он. – Так смущаешься…

Знал бы он, почему я смущаюсь. Щеки от нашей внезапной близости до сих пор горели.

– Если скажешь своему приятелю, что я к нему чувствую, тебе не жить, – серьезно предупредила я. – Сделаем вид, что ничего не было.

Мы молча направились вдоль берега. Пашка положил мне руку на плечо. Торопливые волны с шумом подкатывали к ногам. Я, осмелившись, обняла друга за талию. Долгих посмотрел на меня сверху вниз и усмехнулся.

– Признаться, ты меня напугала, – тихо сказал он.

– О чем ты? – тут же насторожилась я.

– Если честно, сначала решил, что это письмо предназначалось мне.

Я пару секунд молчала, не зная, что ответить.

– И… если бы это было на самом деле так? – не поднимая головы, спросила я, глядя на белую пену, которая оставалась на мокром темном песке.

– Глупости, – негромко и даже как то нервно рассмеялся Пашка, – я подумал в ту минуту: «Неужели она готова все испортить?»

– Испортить? – напряглась я.

– Конечно! И я рад, что героем твоего романа оказался Буравин.

– Вот как… – глухо отозвалась я.

– Ага, – Пашка крепче прижал меня к себе. – Ты очень дорога мне в качестве друга. Стань мы парой, еще неизвестно, к чему бы это привело. Ты слышишь меня, Полина?

Я с отсутствующим видом уставилась на рыжее утреннее солнце, которое выглядывало из за горизонта…

– Ау, Поля! Ты меня слышишь? – снова донесся голос Пашки.

Я вздрогнула и взглянула на друга.