|
Я слишком голоден. Сжал рукой грудь, начиная двигаться, шумно выдыхая сквозь зубы, выходя из неё полностью и тут же вдалбливаясь в соблазнительное тело. Заставляя прогнуться ещё больше, принимать меня ещё глубже. Никакой нежности, Лия. Только оставляя отметины. Зубами вгрызаясь в шею и теряя контроль лишь от капли крови, попавшей в горло. Сминая ладонью живот, проскользнуть между ножек и сжать клитор. Ты готова взорваться снова. Чувствую пульсацию под пальцами и сжимаю ещё сильнее. Да, девочка, кончи для меня ещё раз, потому что я на грани. Заставь обезуметь от твоего экстаза. Повернув её к себе, впиваясь в шелковистые волосы на затылке, заглядывая в пьяные глаза, прошептать в самые губы приказом:
– Кричи, малыш!
* * * Развернул спиной к себе, а у меня ноги подгибаются от слабости и от желания, от ожидания вторжения. Толкает вперед, животом на стол, опираюсь на руки, прогибаясь и дрожа всем телом, и вскрик удовольствия, извращенного удовольствия, почувствовать, как наматывает волосы на руку, тянет назад, заставляя прогибаться, пульсировать, трястись от желания получить в себе, отдаться полностью, позволить и покорно принять, открыть рот в немом крике, когда вошел. Затуманенным взглядом, через марево страсти, в глубину себя… осознанием, что хочу его до сумасшествия. И сорваться на крик, одновременно с его хриплым триумфальным рычанием. Первый толчок внутри раскаленной плотью по раскаленной плоти. Жестоким трением, вышибая искры из глаз. Обжигая и выжигая, помечая, оставляя свой запах проникновения, растягивая меня до боли, вбиваясь на всю длину и давая прочувствовать эту мощь изнутри, выходя полностью и снова врываясь до предела, так, что живот скручивает от возбуждения и в горле клокочет рыдание, ощущая каждую вену и рельеф его плоти во мне. Слезы катятся по щекам. Это не могло быть лучше, чем есть, потому что в миллиарды раз лучше, чем я представляла. Это больше чем секс, жадная потребность, животная страсть, звериный голод. Вгрызается клыками в шею, проникая резче, жестче, быстрее. Безжалостно быстро, слишком быстро. В одном темпе, увеличивая, не снижая, не жалея, поднимая амплитуду толчков до оглушительного взрыва. Почувствовала его пальцы на пылающем клиторе, грубое умелое сжатие, разрывает возбуждение в ослепительную стихию и властный приказ, от которого трясет и закатываются глаза: – Кричи, малыш. Да! Кричать! Для него! Под ним. Снова и снова. Это же так естественно, чтобы оргазм сплетался только с его именем, острые иглы наслаждения, пробивающие буквы. Четыре буквы. Н-Е-Й-Л. Замереть на секунду перед агонией и забиться в судорогах ослепительного урагана, который сметает все, вместе со слезами по щекам, вместе с хаотичным движением бедер навстречу его плоти, судорожно сжимая его изнутри. Быстро и сильно. Так же быстро, как он двигается во мне, не отпуская ни на секунду, продлевая муку наслаждения, разбивая каждый осколок экстаза еще на более мелкие частицы, на атомы чистейшего кайфа.
**** Взрыв. Мощный. Беспощадный. Словно атомный реактор. И после него меняется всё. Ни одного выжившего. Ни единой мысли. Только наши тела, сплетенные накрепко, прошиты между собой красными нитями. И я вижу эти нити, как только открываю глаза. Они горят ярким цветом на её коже, рваными стежками переходя в моё тело. Моя зависимость от неё. Она вернулась. Она, блядь, вернулась именно сейчас! Потому что это было самое правильное за последние семнадцать лет! Мы вместе! Я в ней! И она, дрожащая, обессиленная в моих руках. Не отворачивая головы, удерживая мой взгляд. Она не знает, но её тело помнит, как я люблю её брать. И оно отзывается так, что хочется раскрошить руками стол… Хочется сжать ещё сильнее упругие бёдра, до крика. Потому что МОЯ! Теперь точно моя! Развернул её к себе лицом, прижимая к груди, зарываясь лицом в спутанные волосы. – Люблю тебя, малыш, – одними губами. |
