* * *

Я не могла прийти в себя. Нет, я существовала, смотрела на эти стены, на этот дом, на себя в зеркало, и мне было страшно. Невыносимо страшно, что я потерялась. Осознание затяжного кошмара не заканчивалось, он окружал меня со всех сторон, впитался в меня и заставлял усомниться в собственном существовании. Я с ужасом ожидала, что он придет ко мне. Не знаю, как я могла любить это чудовище, этого монстра. Как я могла видеть его иным, почему мое проклятое сознание раскрасило его теми цветами, которых в нем не было совершенно. Там только черный, и он поглощает все вокруг, он подбирается ко мне чтобы сожрать, как гигантская паутина. Но все равно, где-то внутри я понимала, что часть меня все еще замирает от одной мысли о его прикосновениях. Словно я изнутри разделилась на две части и одна все еще не утратила веру, что там, в его мраке, я смогу найти то, что видела раньше, то, что чувствовала. Если то, что говорит Нейл, правда, то я все же помнила его. Мое сознание… там сохранились какие-то обрывки чувств. Если только… От одной мысли я задохнулась – если только это не он отправлял мне картинки, которые искажало расстояние.

Несколько дней ко мне не приходили, только приносили еду, а сегодня служанка аккуратно разложила на столе мой гардероб и сказала, что Хозяин желает, чтобы я спустилась к нему вечером.

Я не рассмотрела вещи, отметила только, что платье белоснежное, как и туфли на каблуках, как и нижнее белье. Усмехнулась – черное в самый раз для этого места, где все напоминает огромный склеп, а белое как насмешка, как издевательство.

Словно заторможенная после тяжелых снотворных препаратов, переоделась и, расчесав волосы, даже не посмотрела в зеркало. Мне снова было страшно. Я не могла представить, зачем ему понадобилось меня увидеть. Но что-то внутри меня подсказывало – ничего хорошего мне это не сулит. Спустилась по лестнице, ощущая легкую слабость, и скорее почувствовала присутствие Нейла, а когда увидела… та проклятая часть меня, та самая наивная, идиотская часть, которая во что-то верила, вспорхнула вверх, выше, выше, вопреки доводам рассудка, наперекор мурашкам ужаса. Сердце забилось быстрее, дыхание участилось. На него невозможно смотреть и не почувствовать головокружение от этой красоты. От этой мрачной ослепительной идеальности… Глаза не хотят видеть мрак… они наслаждаются насыщенно-синей бездной, которая мгновенно поглотила меня в свой плен.

* * *

Красивая… Настолько красивая, что сводит скулы от желания схватить её в охапку, сжать руками тонкую талию, впечатывая её в себя. Жадно изучать руками тело под белой тканью, любуясь чёрным водопадом волос. Великолепный контраст молочной кожи и ярких голубых глаз с тёмными волосами. Она изменилась за эти годы, исчезло очарование юности, хрупкость форм, даже некая угловатость. Она стала женщиной, безумно красивой женщиной, а я оголодал за эти годы настолько, что меня заводил даже взмах её ресниц. Каждый мой нерв дрожал от напряжения и от внутренней борьбы, бешеного противостояния зверя с любящим ее мужчиной. Где каждый пытался выгрызть свое…

И пусть там, в её взгляде, затаился страх, пусть тонкие пальцы судорожно сжимают маленькую ладонь… Даже сейчас она выглядела роскошнее и сексуальнее всех женщин этого грёбаного мира. Так бывает, когда ты находишь свою женщину. Чистый секс. Испуганный и соблазнительный.

Сегодня я одел её в белое. Я захотел подарить ей и себе кусочек света на пути в полный мрак. Только белый не всегда цвет непорочности. Особенно если его носит та, от присутствия которой захватывает дыхание и теряется контроль над собственными эмоциями.

– Здравствуй, Лия! Ослепительно выглядишь.

* * *

От его голоса по коже мурашки. И нет, это не страх. Он говорит со мной… иначе. Звук его голоса не сочетается с тем, что я видела.