|
Сдачу можешь оставить себе за хлопоты. Возьми мартини, только смотри, не сухой, а «бьянко». Не перепутай, детка. – Пашка – это ваш муж? – осторожно полюбопытствовал старший. – Объелся груш, – фыркнула Настя. Ответ был пошлым, но в данной ситуации единственно правильным. Ни да, ни нет – понимай как хочешь. – И давно он у вас такой подозрительный? – А черт его знает, – она сделала выразительный жест рукой. – Я его два года не видела, он срок мотал. Только вчера освободился. Слушай, отец, а птенчик у тебя миленький. Воспитанный такой, вежливый. Я б ему отдалась, пожалуй. Сколько ему лет? – Двадцать шесть. – У-у-у, – разочарованно протянула она, – для меня староват. Я думала, ему лет девятнадцать-двадцать. Старше двадцати мне уже не годится. – А вам самой-то сколько? – не сдержал усмешку ее собеседник. – Много, отец. Почти столько же, сколько тебе. Тебе ведь под сорок, верно? Вот и мне столько же. «Птенчик» вернулся и поставил перед ней стакан с напитком. Настя отхлебнула и скорчила удовлетворенную мину. – То, что надо. Спасибо, детка. Короче, ребята, я на вас полагаюсь. Если он опять начнет зудеть, я вместе с ним к вам подойду, вы уж подтвердите, что ему привиделось, лады? А то он мне своей манией преследования всю плешь проел. – Конечно, – закивали оба. – Подтвердим, не сомневайтесь. Павел все не возвращался, и Настя начала нервничать. У нее больше не было повода задерживаться за их столиком, но, пока они с ней разговаривали, она по крайней мере могла быть уверена, что они не кинутся его искать. – Слушай, дружочек, – обратилась она к «птенчику», – а тебе сколько лет? Правда, что ли, двадцать шесть? Он в изумлении уставился на нее, потом перевел взгляд на старшего компаньона. – Наша гостья сказала, что ты ей очень нравишься, только вот возраст твой ее смущает. – Между прочим, гостью зовут Анастасия, – вставила Настя. – А тебя, детка? Давай уж познакомимся ради такого случая. – Ради какого случая? – тупо переспросил тот. – Ради выигрыша в тысячу долларов. Так как тебя зовут-то? – Сережа, – растерянно произнес он, запинаясь. – А его – Коля. – А про него я не спрашивала, – ласково сказала она. – Куда ж ты, птенчик, поперед старших-то лезешь, а? Он уже большой, сам свое имя скажет, если захочет или если я спрошу. Она все-таки втянула их в разговор, изображала вульгарную, не особенно трезвую и слегка сумасшедшую бабу, гладила Сережу по руке и похабно подмигивала Николаю, таскала сигареты из их пачки и внутренним метрономом отсчитывала минуты. Где Павел? Почему его нет так долго? Она почувствовала, что ее собеседники, преодолев первую оторопь, сумели перестроиться и теперь пытаются получить ответ на вопрос: кто она такая? Она подбрасывала им информацию, не имеющую ничего общего с действительностью, старалась изо всех сил окончательно заморочить им голову, не давая прервать разговор и ощутить нарочитость ее присутствия за их столиком. Наконец в проеме двери появился Павел. – О! – Она тут же отдернула пальцы от ладони «птенчика» Сережи. – Пашка явился. Все, ребята, счастливо. Приятно было познакомиться. На Павла было страшно смотреть. |
