– Эта штука работает? – обратился Казнс к работнику морга. Тот закивал, продолжая в это время раскладывать на подносе позвякивающие металлические инструменты.

Ребус знал названия всех инструментов и их предназначение. Ножи, пилы, дрели. Одни электрические, другие – ручные. Звуки, которые издавали электрические, были ужасны, зато работа с ними спорилась быстрее; ручные издавали не менее кошмарные звуки, но работа с ними затягивалась до бесконечности. Но прежде, чем откроется эта лавка ужасов, предстоит небольшой перерыв. Сначала с тела медленно и осторожно снимут одежду, тщательно упакуют и передадут на судебную экспертизу.

В то время как Ребус вместе со всеми остальными наблюдал за процессом, двое фотографов делали снимки для последующих поколений; один – цветные, другой – черно‑белые. Человек с видеокамерой уже сдался, поскольку его дешевую пленку окончательно и бесповоротно заело. А может, он просто использовал этот предлог, чтобы держаться подальше от морга.

Наконец, когда с трупа сняли одежду, Казнс показал на нем несколько участков, которые было необходимо сфотографировать крупным планом. Снова появились судмедэксперты с липкой лентой, чтобы повторить ту процедуру, которая уже проводилась на тропе у реки. Не зря этих парней прозвали «ребятами со скотчем».

Казнс направился к той группе, где стояли Ребус, Флайт и Лэм:

– Полцарства за чашку чая, Джордж.

– Я посмотрю, что можно сделать, Филип. А как насчет Изабель?

Казнс повернулся туда, где Изабель делала новые зарисовки, невзирая на обилие фотографий.

– Пенни, – позвал он, – хочешь чайку? – Ее глаза слегка расширились, и она энергично закивала.

– Хорошо, – сказал Флайт, направляясь к двери. Ребус подумал, что ему, должно быть, уже давно не терпелось уйти, хотя бы даже на время.

– Вот гнусный типчик, – сказал Казнс. Ребусу показалось на какой‑то миг, что он имеет в виду Джорджа Флайта, но Казнс махнул рукой в сторону трупа. – Творить такое раз за разом, без всякого мотива, просто ради… Ради удовольствия, я полагаю.

– Мотив есть всегда, сэр, – сказал Ребус, – вы сами только что это сказали. Удовольствие. Это и есть мотив. То, как он убивает. То, что он делает. Есть и другой мотив. Просто мы пока не можем его понять.

Казнс уставился на него. Ребус заметил, что в его глубоко посаженных глазах затеплился едва заметный огонек.

– Ну, инспектор, будем надеяться, что кто‑то  распознает его, прежде чем будет слишком поздно. Четыре трупа за четыре месяца. Этот человек постоянен как луна.

Ребус улыбнулся:

– Всем известно, оборотни находятся под влиянием луны, не так ли?

Казнс расхохотался. Его глубокий резонирующий смех звучал слегка диковато в этом скорбном помещении. Лэм не засмеялся, даже не улыбнулся. Он вообще не следил за разговором, и это почему‑то было приятно Ребусу. Но Лэм не собирался оставаться за бортом.

– Мне кажется, что он просто гавкающий маньяк. Хе‑хе. Дошло?

– Ну… – проговорил Казнс с таким видом, словно эта шутка была настолько неуместной, что не стоила даже того, чтобы хоть как‑то на нее реагировать. Пришло время продолжить работу. Он обернулся к столу. – Господа, вы закончили? – Эксперты разом закивали. – Бижутерию сняли? – Еще один синхронный кивок. – Хорошо. Тогда, если вы готовы, я думаю, пора приступать.

Начало было не таким уж ужасным. Замеры, физическое описание – рост метр шестьдесят восемь, шатенка, что‑то в этом роде. Соскобы из‑под ногтей поместили в новую порцию полиэтиленовых пакетов.