— Вот видишь, — пробормотал он, оторвавшись от ее губ. Отзвук его слов проникал прямо в сердце. — Я по-прежнему могу читать мысли моих поклонников.

Девушка отпрянула, услышав насмешку в голосе. Ярость кипела в ней. Но она злилась на себя — за то, что он оказался прав, а не на него — за то, что осмелился дотронуться до нее.

Осмелился? Сама же пригласила его, усмехнулась про себя Пат, чувствуя, как краска заливает ее лицо.

— Мерзавец! — воскликнула она. — Как бы я ни нуждалась в деньгах, было ошибкой, что согласилась находиться с тобой под одной крышей. Мне следовало понять, что ты воспользуешься этим.

Рон улыбался, не обращая внимания на ее разгневанный вид.

— Миленькая, ты все понимала, — протянул он с издевкой, еще больше разозлившей ее. — Ты просто не хочешь себе в этом признаться.

5

Ярость, бушевавшая в Патрисии, не позволяла согласиться с только что услышанным утверждением. Она вовсе не рассчитывала, что он станет ее целовать. Ведь еще недавно он избегал даже случайного прикосновения.

На этот раз Рон не испытывал неприязни, с трепетом думала девушка. Его поцелуй был полон огня и страсти, и она ответила на него… Ах, как ответила. А теперь больно думать об этом. При первом же прикосновении губ следовало оттолкнуть его. Почему она этого не сделала? Этим бы опровергла слова о ее якобы желании самой воспользоваться сложившейся ситуацией.

Уголки его рта расплылись в довольной улыбке, а взгляд говорил, что он обо всем догадывается.

— Полагаю, ты считаешь забавным насильно навязывать себя женщине, — со злостью сказала Патрисия, пытаясь таким образом заглушить обиду.

— Не вижу в насилии никакой забавы, особенно когда речь идет о сексе. Кроме того, ничего подобного не было минуту назад. Самым сильным давлением, оказанным мной, было прикосновение пальцем под подбородком. Вот так…

Рон показал, как именно, и, прежде чем она успела отдернуть голову, дрожь вновь пробежала по телу.

— Как я ошибалась, думая, что люблю тебя!

— Мы все ошибаемся, — спокойно произнес он, — только одни признают это, а другие нет.

Нельзя было не догадаться, что имеется в виду. Отказ признать себя виновной в автоаварии и уйти от ответственности. Что бы случилось, если бы она сдалась? Принесло бы покаяние прощение в виде его любви? Если да, разве это так трудно было сделать? Но что-то удерживало от признания вины. «Нет», — шептали ее губы.

Она была убеждена, что в этой аварии что-то не так, и не могла променять свою убежденность даже на счастье наслаждаться объятиями любимого.

Брови Рона поползли вверх.

— Все еще «нет»? По-моему, с некоторых пор это твое любимое слов, Пат.

— Я думаю, в общении с тобой это — лучший способ защиты.

Его глаза приняли темно-зеленый цвет штормового моря.

— Даже самая неприступная оборона может быть сломлена.

Девушка беззащитно развела руками.

— Зачем тебе это нужно?

— Вопрос, который я не перестаю себе задавать с того момента, как увидел тебя в той проклятой беседке.

Итак, она для него лишь вызов. Ей следовало помнить, с каким упорством он может добиваться поставленной цели. Но Пат не подозревала, что на ней будет сосредоточена вся его решимость. Вдруг она почувствовала себя такой ранимой, какой не ощущала с тех пор, как они расстались.

— Что же тебе нужно от меня? — прозвучали нотки отчаяния в голосе девушки.

— Помимо того, что и так очевидно? Мне нужна Сквонегала.

— Мой дом?

Дрогнувший голос перешел в напряженный шепот.